Едва выйдя из здания гильд-холла, Нянта и Широе призвали грифонов. Акацуки села за спиной у мастера, и по привычке крепко сжала колени. Грифоны взмахнули широкими крыльями, и пущенной стрелой взмыли ввысь. Шум ветра в ушах как будто едешь на мотоцикле под сто или даже сто двадцать километров в час. И вибрация, словно двигатель одноцилиндровый. Может, это так стучало огромное сердце грифона? Даже гонка на байке пугает новичков - а здесь полноценный полёт и пропасть под ногами. Девушка лишь сочувствовала Нянте, у которого скорость полёта была вдовое больше. В полёте Акацуки во все глаза смотрела по сторонам, прижимаясь к мастеру. Нянта сделал несколько кругов и полетел вперёд.
   – Прошу прощения. – Сообщил он телепатией. – У меня скорость выше, ня.
Мастер Широе тот час же сказал:
   – Всё в норме, друг, держи нас в курсе. Будут новости - тут же телепатируй.
У побережья они свернули на север. Под ними простиралась игровая версия острова Хонсю - крупнейшего из Японского Архипелага. Даже с такого удаления она всё ещё видела гигантское Древо Жизни - географический центр и гордость Акибы, их любимой Акихабары. Конечно, Древо Жизни казалось всего лишь зелёной точкой на горизонте - но было отчётливо различимо. Вот на облаке под ними мелькнула тень грифона, и Акацуки нервно сглотнула. Может, стоило попросить мастера держаться чуть восточнее? Хотя - это глупость, с такой высоты падение в воду будет таким же смертельным, как и на сушу. Впрочем, с другой стороны - она ведь девяностого ранга… вопросы, вопросы.
   Её размышления прервал голос мастера:
   – Я не вижу второго, свяжись с ним!
Акацуки активировала телепатическую связь.
   – Нянта, ты где там?! Договорились же держать в курсе!
Спустя секунду в ухе раздался встревоженный ответ:
   – Прошу прощения, но я увожу в сторону стаю летающих врагов, ня. Двигайтесь дальше без меня, пожалуйста, ня.
Широе ругнулся и пошёл на посадку.
   – Акацуки, снижаемся!
– Что, уже?
   – Грифоны раньше были доступны только на три часа в день, не хочу сейчас рисковать и ставить эксперименты. Вроде, там подходящая площадка, даже чьи-то дома…

Путники сели на краю утёса рядом с обветшалым посёлком. За их спинами равномерно и меланхолично дышал океан. Второй грифон, пролетая прямо над ними, сбросил Нянту. Словно во сне Акацуки смотрела, как её мурлыкающий друг камнем падал вниз. Мастер Широе тихо выдохнул:
   – Шальц…
   Коточеловек раскинув руки в стороны, стремился к земле, и буквально в последний момент прогнулся, касаясь грунта ладонями. Слуха Акацуки донёсся пронзительный вопль, и сердце девушки сжалось от сострадания. Впрочем, этот кошмар длился лишь пару секунд.
   Нянта встал и повернулся к ним. Боль и мольба стыли в изумрудных глазах. У него осталось две единички из десяти с лишним тысяч здоровья - крохотная красная крапинка в углу полоски жизни. Акацуки дрожащей рукой взяла меч, потянула клинок из ножен, и закат багряным заревом отразился на холодной стали, словно свежая кровь…
   – Воистину, у кошек девять жизней! – Широе обнял сопартийца. – Нянта, я думал, что ты разобьёшься! Тебе… больно?
   – Словно все кости разом сломались, ня… – Кот похлопал товарища по спине и сделал шаг назад. – Мне больно, что я до сих пор жив, ня.
Широе положил руку на плечо спутника.
   – А что с теми существами, о которых ты говорил?
Акацуки отпустила мокрый от пота эфес клинка и облегчённо выдохнула. Похоже, сегодня ей не придётся нарушать обещание. Наверное, в следующий раз она точно не будет сомневаться. Нянта продолжал спокойно болтать:
   – Я увёл их в море, мастер Широе, и они отстали, а потом повернул к берегу, и мне повезло увидеть ваш грифон, ня. Всё-таки я удачлив, ня! Однако, меня пугает эта лачуга, ня.
Акацуки глядя на дом из грубо сложенных брёвен, сказала:
   – Я ассасин, разведка - моя главная задача. Я… потренируюсь в этом здании.
Широе покачал головой.
   – Боюсь, вынужден запретить. Там может быть кто угодно, а нам ещё надо дожить до утра. Нянта, ты тоже будешь жить, это приказ. Разожжем костёр.

Весело трещали ветки, путники менее весело давились едой из инвентаря - на вкус как картон - но голод был сильнее.
Поев и убрав посуду в инвентарь, Акацуки протянула руку к огню.
   – Тепло. Прямо как там.
Она опустила ладонь в пламя. Широе глянул её профиль:
   – Мисс Акацуки, ваша полоска жизни уменьшается…
Акацуки вытащила руку из огня. Ладонь была слегка обуглена, а от каждого пальца поднимался дымок.
   – Обжигает… но я могла терпеть эту боль.
   – Но и жизней у вас поболее, чем там, ня.
Ассасин шумно сглотнула.
   – Да… это верно. Наверное, если бы я была игроком класса «страж» или «самурай» то могла бы танцевать в огне…
Широе мрачно пошутил:
   – А если бы ты играла за «паладина» то могла бы плеваться огнём…
   – Кстати, да, ня. Висконт здорово придумал, что создал класс, который можно прокачивать только за деньги, ня.
Акацуки кисло усмехнулась, оценив сарказм человекокота, а Широе спросил:
   – Нянта, друг мой, скажи, положа руку на сердце - если бы ты знал, что однажды попадёшь сюда - ты бы выбрал себе «паладина»?
   – Нет, мастер, ня. Конечно, я достаточно накопил деньжат, но тратить целое состояние, ня…
Акацуки шмыгнула носом.
   – Я бы смогла раскачать «паладина» до пятидесятого уровня… но, вроде, там даже за выбор пола персонажа надо платить…
   – Правильно говорить - там по умолчанию мужской пол.
   – Да, мастер, спасибо. – Акацуки легла спать. Мужчины ещё долго обсуждали «важные» детали.
   – Нянта, скажи, сколько денег у тебя на счету?
И вновь на мохнатой мордашке прорезалась улыбка.
   – В том мире, или в этом, мастер, ня? Прямо сейчас у меня ровно одна тысяча золотых монет, что странно, ня.
Энчантер кивнул.
   – У меня тоже ровно тысяча. Полагаю, кто-то нас всех слегка усреднил.
   – Что в свою очередь крайне странно, ведь наши уровни остались без изменений, ня.
Широе устало привалился спиной к валуну.
   – Нянта, у тебя по-прежнему всего две единицы жизни. Прошло довольно много времени…
   – Полагаете, здесь нет автоматической регенерации, ня?
Широе стиснулся зубы.
   – Я не знаю, что полагать. Всё… так внезапно. Вот я иду к столу с кружкой чая… и вот я посреди зелёных степей…
Коточеловек покачивался словно лист на ветру.
   – Как и все мы, ня.
   – Кружка, наверное, упала и разбилась. Пятно будет…
Нянта резко подскочил, впрочем - его движения были грациозны.
   – Пятно?! – Он целую минуту молча стоял на цыпочках, рыча словно тигр. Но вот подул ветер, и человекокот медленно сел на землю. – Пятно, ня?! Вас беспокоит какое-то пятно, ня? – Зелёные глаза ярко отражали свет костра.
Широе примирительно поднял руки.
   – Прости, друг, я что-то совсем расклеился. А о чём ты сейчас думаешь?
Коточеловек смотрел куда-то в глубины пламени костра.
   – Пятнадцать секунд, ня…
   – Что - пятнадцать секунд?
   – Да так, ничего, ня.
Широе напряженно думал несколько секунд, и высказал свою догадку:
   – «Шерсть дыбом»! Заклинание, которое на пятнадцать секунд увеличивает защиту, его дают бонусом при выборе расы котолюдей. Вы только ради этого взяли расу?!
Коточеловек промычал нечто нечленораздельное.

Некоторое время они сидели молча, слушая потрескивание дров и шум прибоя. Наконец, Нянта нарушил тишину:
   – Мастер Широе, вы… вы ведь найдёте тех, кто это сделал, ня?
Энчантер поднял взгляд:
   – Кого прикажешь искать, Висконта? Он говорил, что сам играет. Не удивлюсь, если увижу его здесь. – На лице парня вдруг мелькнула острая улыбка. – Хотя нет, удивлюсь. Его наверняка уже рвут на куски. Если ещё не порвали. А впрочем, как и всех игроков класса «паладин».
Нянта шумно выдохнул:
   – Полагаете, мисс Акацуки права, ня?
Энчантер Широе твёрдо ответил:
   – Даже если допустить, что Висконт продал душу дьяволу - он бы попал сюда один, без нас. Я свою душу не продавал.
Они замолчали, уйдя в свои мысли. Костёр затухал, лишь потрескивая углями. Где-то далеко кричала ночная птица, а волны моря продолжали свой бесконечный танец у подножия утёса.