За несколько лет все те, кто боялся, что их учительница покатится по наклонной, успели успокоиться и махнуть на меня рукой. Родители перестали коситься на хомут, который я смеха ради однажды надела на палец вместо кольца да так и проносила почти три года. Учителя перестали делать ставки, как быстро гараж пожрет меня и мои манеры. И только ученики… Вот про учеников стоит рассказать отдельно.
В две тысячи каком-то году закрытие сезона назначили на 1 сентября. Я не знаю, почему вдруг, особенно если учесть, что холодать у нас начинало ближе к ноябрю. Но Феликс так решил, а кто мы такие, чтобы спорить с командором?
Великий день настал, и воодушевленные байкеры со всего города собрались на центральной площади, чтобы ехать на автодром, где их ждала культурная программа. Я же, вместо того чтобы ехать вместе с ними, стояла в это время в школьном дворе на линейке и в который уже раз слушала песню про «мы желаем счааастья вам»… Вокруг пестрели цветы, банты и детства моего чистые глазенки. А я, как и положено классному руководителю, хмуро посматривала в сторону своего нового десятого класса – на самом деле нового, в остальных десятых многие были мне известны, потому что я учила их чуть не с малолетства, а тут какие-то приблудные: ни я их не знала, ни они меня.
-Елена Николаевна, Елена Николаевна!
Вот этот был как раз из «стареньких».
Ко мне через толпу протиснулся Роман Петряков, уже сейчас переросший меня на голову. Протиснулся не один – рядом с ним остановился молчаливый Боб друг, которого Петряков то и дело пихал локтем и тихонько шипел, надеясь, что из-за музыки я его не услышу:
- Это наша училка по русскому…
Молчаливый Боб смотрел на меня безучастно: то ли я его настолько не вдохновляла, то ли вчерашний хмель еще не выветрился полностью. А Петряков не мог устоять на месте – его колбасило от желания что-то узнать. Он даже пританцовывал в такт звучащей песне и как-то нехорошо надувался. Ясно было, что еще чуть-чуть и его разорвет от любопытства на тысячу маленьких хомячков.
- Ну? – спросила я, не желая разбираться на линейке еще и с хомячками.
- Да мне узнать только... – Петряков от нетерпения переступил с ноги на ногу. - А вы на байк-шоу поедете?
Я вздохнула. На телефоне светилось 10:20 по местному времени. Байкеры наверняка уже ехали по проспекту – строем, с флагами и явно не под аккомпанемент группы Стаса Намина.
- Поеду, но позже.
Довольный Петряков воздел глаза к небесам, благодаря их за награду. А потом снова перевел взгляд на меня:
- А байкеры же … всех катают? Я слышал, на фестивалях нельзя отказывать.
- Ну, - повторила я, но уже с интонацией: «Парень, ты ходишь по очень тонкому льду».
- А если я… я же там буду… вот если я попрошу…
- Даже не думай.
- Но помечтать-то можно? – деланно обиделся Петряков.
- Помечтать нужно, - подбодрила я, мысленно похлопав его по плечу за храбрость, и уже было хотела задать пару вопросов подозрительному Бобу, как очень вовремя для этих двоих закончилась песня.
Петряков с другом немедленно испарились и числа до десятого в школе не появлялись. А стало ли тому виной байк-шоу или что-то другое – мне неведомо.
Справедливости ради, таких бессмертных бесстрашных среди учеников находилось немного. Поэтому большинство решалось вступить со мной в диалог о мотоциклах исключительно на выпускном. Это, знаете, когда поддавшие и уже бывшие одиннадцатиклассники приглашают танцевать учительниц ни с того ни с сего начинают с жаром тебе доказывать, что автомобиль лучше мотоцикла, и вообще они и сами своего рода байкеры.
А вот с девочками всё обстояло сложнее. Город-то маленький, с байкерами познакомиться охота всем, даже моим восьмиклассницам - которым, в отличие от мальчиков, никаких благословений не требовалось. Любопытные валом валили в клуб и напарывались там на кого? Правильно, на меня.
К концу лета, когда солнце уже не стремилось сжечь все живое, я иногда сидела на гаражной улице, привалившись к колесу мотоцикла и подставив лицо теплу. Вытягивала босые ноги на середину (сидеть на собственной обуви было намного удобнее, чем на чьем-то баке), закрывала глаза и слушала, как в гараже обсуждают Кьеркегора выясняют, можно ли сделать эндуро из «Урала». Или развлекалась, пытаясь определить по шагам, кого нелегкая несет в мою сторону. Ноги-то длинные, обходить людям лень - переступить проще. А если у кого к тебе вопросы, тот обязательно споткнется. Тут уж – хочешь не хочешь - но глаза придется открывать.
И вот сидишь такая, отдыхаешь от мирских забот, и тут – хопс! – знакомые девичьи голоса: «Ой, здрасьте, Елена Николаевна!»
Открываешь лениво глаз, оцениваешь ситуацию. Есть угроза жизни и здоровью? Нет?
- Здравствуйте, девочки. Здесь я Лена и можно на ты.
Закрываешь глаз.
Восьмиклассницы разбредаются по мотоциклам, оценивая их исключительно по шкале няшности. Сначала спрашивают у хозяев разрешения посидеть, потом уже не спрашивают. Затем, заскучав, начинают задавать байкерам вопрос: «А что вы тут еще делаете?»
- Можем в карты поиграть.
- На деньги?
- На раздевание.
Среди восьмиклассниц зарождаются невнятные шевеления и недружные попискивания: а почему я? сама иди! Но, в общем и целом, девчонки как бы не против. В «дурака» играть умеют все. Бабушку, вон, постоянно обыгрывают. А тут байкеры - молодые, красивые. Хорошие люди, сразу видно.
- Ну, давайте.
И тут ты открываешь ОБА глаза:
- Прошу прощения…
Девчонкам еще хватает ума пискнуть: «Вы тоже хотите поиграть?», но на девчонок ты уже не смотришь.
- Им по пятнадцать. Так, на всякий случай.
Закрываешь глаза.
Невнятные шевеления становятся еще более невнятными. Байкеры, судя по всему, берут паузу – года так на три. И смертельно обиженные восьмиклассницы покидают гараж, не преминув споткнуться о мои ноги.
- До свидания… Лена.
Через год на последнем звонке они припомнят мне эту встречу и тут же простят великодушно. В конце концов, что еще взять с училки, которую можно встретить в гараже? Разве только обещание, что однажды она прокатит на мотоцикле всех желающих. Или сфотографирует их за рулем для выпускного альбома.
Отредактировано Татушка (22.11.2025 10:13:58)
