На краю нашего города стоял маяк.
Не такой роскошный, как в кино или на картинах – где обязательно вокруг морское безмолвие либо клочья седой пены под небеса – всего лишь серая кирпичная труба на бетонном «языке». Но все равно культовое место для горожан: здесь и выпускники тусили на рассвете, и молодожёны били шампанское на счастье.
Байкеры тоже любили сюда ездить. Это была такая своеобразная точка отсчёта – отсюда, как из Рима наоборот, выходили все дороги. Именно к маяку я отправилась, когда в первый раз – ещё без прав – рискнула выехать с автодрома, там же мне и первую нажопницу подсадили. Не проверки ради и не из кровожадности – просто симпатичных девиц в тот день на маяке оказалось больше, чем мотоциклистов. Опытных пилотов разобрали быстро (на ином оппозите можно и двух пассажирок уместить), ну а самую бесстрашную, сиречь пьяную вдрызг, Кирилл определил ко мне. Бесстрашную всю дорогу мотало, как стрелку метронома – так что я и не чаяла доехать обратно в целости: всё ждала, что она, не удержавшись на кочке, рухнет и потащит за собой меня и мой мотоцикл. Но девица, как ни странно, не рухнула – рухнула я, когда, не заметив в траве бетонного столбика, влетела в него колесом. Этим тот день народу и запомнился: ромашки, васильки и я в них, словно Васнецовская Алёнушка – в той же позе и с печалью на челе. Ревела я, проще говоря, благо темные очки позволяли особо не прятаться. Добры молодцы байкеры, если что и заметили, приставать с расспросами не стали, лишь Кирилл не смог пройти мимо:
– Ты плачешь, что ли?
– Нет!
– А нос чего красный?
– Аллергия у меня. На ромашки.

***
Прошло … а и правда, сколько же лет прошло? Не меньше пяти. В общем, время шло. Кто-то менял мотоциклы, кто-то нажопниц, а кто-то и вовсе попрощался с этим миром.  Байк-хаус из сообщества, куда мог прийти любой, форматнулся в закрытый клуб для состоятельных, и многие предпочли оттуда уйти. А маяк не менялся – и туда по-прежнему ездили: и на четырёх колесах, и на двух.
Одним прекрасным летним днем мне позвонил Самохвал, старый мой товарищ из той гвардии, с которой я каталась в Малоярославец. Серега был копией Оззи Озборна времен «Black Sabbath», музыку слушал соответствующую и мот себе собрал тоже под стать: чоппер – с длиннющей вилкой, в коже и хроме и с кофрами по бокам - огромными, как чемоданы. Беспечный ездок, короче, если не особо приглядываться.
И вот этот самый беспечный ездок протараторил мне по телефону без пауз и запятых:
– Кирилл прилетел на пару дней мы сейчас в гараже дуй сюда поедем куда-нибудь.
Кирилл уже года два как жил в Питере и город детства посещал не так чтобы часто. Мы периодически созванивались, но повидаться – это же другое совсем! Это же как увидеть Париж и умереть.
Вот только для встречи с Парижем Кириллом надо было идти на стоянку за мотоциклом, потом ехать заправляться, потом добираться по пробкам в гараж…
– Мы на Новый год с ним болтали. Давайте сегодня без меня?
Самохвал замедлился, но не отстал:
– Да хорош! Поднимай с дивана свою толстую жопу …
– Чего это она толстая?
– Поднимай свою тощую жопу и дуй сюда! Ну, ты чего? Кирюха приехал, а она еще думает!..
В гараже меня, конечно, не дождались, но, подъезжая, я зацепила взглядом, как за поворот ушли автомобиль и три мотоцикла, один – с громадными кофрами, и помчалась догонять. Так и ехали дальше – почти строем. Я замыкала колонну и на каком-нибудь кольце, где все пропускали нас вопреки ПДД, развлекалась, рассматривая водителей: слово «баба», знаете ли, отлично читается по губам, ну и жест такой, когда то ли крестятся, то ли – «Чур меня, чур» – чертей отгоняют, тоже ни с чем не перепутаешь.
Приехали мы, конечно же, на маяк, где ветер гнал по Волге волны и истошно орали чайки, возмущенные тем, что волны лезут на берег: шумно, нагло, как к себе домой.  Холодно не было – какой холод в июле? Было как-то … неспокойно, что ли.
Я остановилась возле гранитного парапета – слева Самохвал, еще дальше - незнакомые мне байкеры и машина. Пока ставила мотоцикл на подножку, из машины вышли Кирилл с друзьями – этого не знаю, этого не знаю, да и этих двоих тоже. Вышли и столпились живописной кучкой на фоне серой стены маяка – метрах в десяти от нас с Серёгой. Натурально, как бодигарды: за чужими спинами даже разглядеть Кирюху было сложно.
– Кирилл, привет!
– Привет, Лен!
Собственно, на этом общение и закончилось.
Я помолчала, посмотрела на Самохвала, потом сказала: «Эээээ… Вот тебе, бабушка, и Юрьев день».
И не то чтобы подобное оказалось для меня неожиданностью: у байкеров даже семья не была на первом месте, только друзья – свои, проверенные, мужики. Просто до сего момента верилось, что и я не хуже. Тот же Самохвал однажды сформулировал это предельно чётко: с тобой если мутить, ещё неизвестно, выгорит или нет, а дружить прикольно. Ну, вот, выяснилось, что не так уж и прикольно…
– Серёга, я не поеду с вами.
– Почему?
Вопрос был риторический. Ежу понятно, что если бы Кирилла хоть каплю интересовало  моё общество, то не стоял бы он там, где стоял – как вкопанный.
– У вас своя компания, чего я буду мешаться?
И снова Серёга все понял. Подойди Кирилл сейчас, было бы проще донести до остальных, кто я такая. А так – тратить полвечера в попытках объясниться и всё равно снова и снова натыкаться на недоумённое: «что этот н****р эта баба себе позволяет?» Как там мне сказали на байк-шоу: «Девушка должна быть феей, а не этим … недоразумением»?
Осталось только решить, куда деваться самой – раз уж выехала и заправилась. Колесить бесцельно по дорогам города или рвануть через плотину в соседний Волгоград? Серёгу я с собой не звала. Дружба дружбой, но уезжать от Кирилла сотоварищи он бы не стал.
Я повернулась к байкерам:
– А вы будете сегодня кататься?
И тут же пожалела.
Потому что по правилам города Волжского следовало – сначала покраснеть, похлопать ресничками, сказать удивлённо: ну надо же, вы тоже на мотоциклах! А потом изобразить томно скучающую фемину, которая только и ждёт, когда ее осчастливят предложением прокатиться. Короче, издалека начинать надо было. Или не начинать вообще.
Один из байкеров никак на мой вопрос не отреагировал, будто и не слышал. А второй – блондин – в отсутствие контекста истолковал его как-то по-своему, явно не в мою пользу. Ну, и ответ прилетел соответствующий – мрачный, и не без наезда:
– А что?
Стоило руки поднять: сдаюсь, сдаюсь, – чтобы совсем было в тему. Но ерничать не хотелось, так что только плечами пожала: что ж вы мнительные все такие?
– Я бы покаталась.
Блондин заметно расслабился: полыхающее в глазах «аларм!» сменилось на «отбой». Не спеша слез с мотоцикла, подошел к нам с Самохвалом и вдруг растерянно поднял взгляд на верхушку маяка, которая будто покачивалась от ветра:
–  А где?
Дальше диалог пошёл поживее. Блондин оказался Ильей, его друг – Тёмычем. Решили сквозануть через весь город – затем в степь, и по кругу через мост – снова к маяку. Куда ж без маяка-то?
Самохвал в обсуждение не вмешивался, да и смысл? Сидел, облокотившись на руль, не отходил – и на том спасибо.
Сказано – почти сделано. Илья с Тёмычем завели мотоциклы, я повернулась к Серёге:
– КирилСанычу моё почтение, –
и неторопливо тронулась следом.  Помнится, ветер еще так неслабо подхлестнул в спину: «Вали, вали отсюда!», и уже на выезде с «языка» снова догнал, толкнул и принес голос Кирилла:
– Серёг, куда она?

К вечеру ветер на маяке усилился. Илья с Тёмычем устроились было на парапете с пластиковыми стаканчиками, но быстро от этой затеи отказались. Ветер грозился сдуть не только стаканы, но и сам парапет. Затишье было только возле маяка с подветренной стороны – там, где серая кирпичная стена казалась ржавой от заходящего солнца.
Снова позвонил Самохвал. Судя по лязгу и громким голосам на фоне, компания вернулась в гараж и вечеринка набирала обороты.
– Как вы там? Нормально покатались?
– Нормально. Сейчас солнце посадим - и по домам.
– … Кирилл психует.
– Ну, так надо было жопу от стенки оторвать…
– Ну, да. Я ему так и сказал.

Отредактировано Татушка (10.11.2025 13:30:35)