Никак не могу заставить себя закончить рассказ. Выкладываю первую часть, возможно критика заставит доделать эту работу.

День первый.
Весна пятого года Хорэки пришла поздно. До середины месяца Удзуки по утрам было холодно, но, как только зацвела сакура, подули южные ветра, и пришло долгожданное тепло. Ранним утром во внутреннем саду окья, подставляя лица солнечным лучам, медленно прогуливались две женщины в однотонных шелковых кимоно. Волосы обеих были забраны в тугие пучки. Старшей на вид было лет тридцать, лицо ее было бледным и гладким как фарфор, с синеватыми прожилками у висков. Улыбаясь, она спросила у девушки лет семнадцати:
- Ну, Аямэ, какие сплетни тебе поведали в храме?
Молодая красавица, чертами лица очень похожая на старшую, рассмеялась:
- Купец Каваками целую неделю кутил с юдзё, и сегодня утром ему выставили счет. Говорят, когда он его увидел, то принялся браниться последними словами и отказался платить. В конце концов явилась охрана и выгнала его из квартала удовольствий.
Старшая выгнула черную бровь:
- В Понто-тё знают лишь один порок - отсутствие денег. Если он хочет когда-либо вернуться - придется заплатить.
- Это еще не все - к нему в дом отправили крикливую бабу, она там будет жить, пока он не выплатит долг. Представляю, как злится его жена.
Старшая пожала плечами:
- Он раньше часто бывал у нас, в компании друзей посещал Умэко.
- Сестра, почему ты не хочешь принимать гостей в большом чайном доме? Там можно скопить на выкуп куда быстрей, а какие наряды носит Умэко! Касэн, ты ничуть не хуже!
Касэн на секунду задумалась:
- Слива в цвету –
я позавидовал…
Потом опомнился.
-  Ну вот, опять стихи. По стилю - твой любимый Мацуо Басё.
- Зависть, Аямэ, - плохое чувство. Наряды Умэко стоят огромных денег. Окасан высчитает за них каждый рё. Боюсь, Умэко еще и должна остается.
Аямэ насупила носик, а ее сестра продолжала:
- Тебя скоро посвятят в гейко, для церемонии окасан купит кимоно, а стоимость запишет в свою огромную книгу.
- Ну и ладно, мне уже надоело танцевать и ждать, что пьяный старик ущипнет меня за зад.
Женщины дошли почти до конца крохотного сада, где стоял небольшой одноэтажный чайный домик.
- А еще девушки говорили, что твой особый клиент снова остался на ночь в чайном доме.
С реки подул прохладный ветерок, старшая поежилась и на ее белоснежных скулах проступил румянец.
- Господин Кудзё...
- Он тебе нравится, правда? - перебила младшая.
- Господин Кудзё хорош собой и умен. Любая девушка мечтала бы стать его женой.
- Он старик!
- Ему тридцать девять, - рассмеялась Касэн, - он не намного старше меня.
- Почему бы ему не выкупить твой контракт и не взять в жены или наложницы?
- Аямэ, не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, что для императорского чиновника это невозможно.
- Но он тебя любит, правда?
-  Я так не думаю. Ему нравится слушать как я пою и играть со мной в го. Кстати, сегодня у нас урок го, если помнишь.
Сестры развернулись и пошли назад, в сторону окья.
- Я и так неплохо играю.
- Ничего подобного. Сегодня я буду учить тебя проигрывать.
- Проигрывать?
- Мой учитель говорил, что проиграть так, чтобы твой соперник не почувствовал подвоха - куда сложнее, чем выиграть.
- Тот мальчишка, о котором ты рассказывала? Сын мастера Хонъимбо? И зачем ему проигрывать?
- Он давно не мальчишка. Господин Хонъимбо рассказывал, что иногда по приказу отца должен был проигрывать даже на турнире сёгуна представителям других кланов в политических целях. Он учил меня, как проиграть с разницей в один, два или три камня.
- Ты специально проигрываешь господину Кудзё? Чтобы он не потерял интереса к игре с тобой?
- Господин Кудзё отлично играет в го. Но дела императора не оставляют ему времени на практику и совершенствование. Захочет ли он посещать гейко, которая будет всегда выигрывать?
- Тебе нужно было брать имя не Касэн, а Кицунэ, - рассмеялась Аямэ.
- А ты уже решила, какое имя возьмешь после церемонии?
- Еще нет. Может быть Мэйуми или Харуми.
- Эти имена восхваляют красоту, а гейко ценят за таланты, подумай об этом.
Женщины подошли к окья. Из окна второго этажа высунулась голова немолодой окасан:
- Аямэ, хватит бездельничать. Приведи себя в порядок, скоро придет учитель танцев. Ты с другими майко после полудня отправишься на пикник в сады Арасияма. Из Эдо прибыл важный даймё и пожелал насладиться вашим обществом.
- Да, тетушка!
- И не называй меня тетушкой! Касэн, твой вечер купил богатый самурай из свиты этого даймё. Другие самураи после пикника отправятся к Умэко.
- Я буду готова к обычному времени, госпожа.
- Я в тебе не сомневаюсь.
Сестры переглянулись.
- Аямэ, после танцев приходи ко мне. Подберем тебе шпильки для пикника.
- Спасибо, Касэн!
Аямэ помахала рукой и зашла в окья, где девочки-служанки изо всех сил натирали тряпками полы.
После уроков танца и плотного обеда Аямэ заглянула в крошечную комнатку сестры на втором этаже. Касен сидела на футоне, склонив голову, а две девочки-первогодки расчесывали ее длинные, почти до пояса, волосы.
- Аямэ, заходи. Тебе очень идет кимоно.
Аямэ уже облачилась в белое кимоно, расшитое светло-фиолетовыми цветами сливы. Белый воротник, расшитый белой нитью, дополнял образ. Несколько таких кимоно и дорогих цветочных шпилек хозяйка купила два года назад.
- Открой сундук, и подбери шпильки из панциря к цветочным.
Аямэ уселась на сундук.
- Скоро и у меня будет своя комната!
- Если будешь пользоваться спросом, - улыбнулась сестра, - будь посерьезнее сегодня.
Аямэ дотянулась до сямисэна, стоявшего на подставке в углу и принялась наигрывать веселую мелодию.
- Этот даймё, наверное, очень богат. Все старшие майко едут на пикник и потом будут прислуживать в чайном доме. Окасан уже бегает по юдзё и предлагает за процент продолжение банкета для гостей.
- Хозяйка не упустит возможность заработать. Кошельки самураев изрядно опустеют к завтрашнему утру. Но хватит болтать, солнце уже почти в зените, а тебе еще делать макияж. Бери шпильки и иди к девушкам, они уже, наверное, уложили прически.
- Хорошо, хорошо... - Аямэ поставила сямисэн на место и открыла сундук.
- Можно я возьму эти? - девушка выбрала парные шпильки с круглыми навершиями, на которых были искусно вырезаны и тонко разрисованы цветы сливы. Касэн бросила взгляд на украшение.
- Очень хорошо, отлично подходят к твоему кимоно. Девочки, хватит, - скомандовала она, - Идите с Аямэ и помогите уложить волосы.
Девочки поклонились и выбежали из комнаты.
- Аямэ, увидимся, наверное, уже завтра утром.
- Интересно, красавец ли тот самурай, что будет с тобой, - хихикнула Аямэ.
Старшая сестра махнула рукой.
- Это не важно. Всё, иди к девушкам, а то хозяйка будет злиться.
- Ухожу, ухожу... спасибо за украшения, - Аямэ поклонилась и вышла в коридор, где ее дожидались девочки.
После полудня Касэн прошла к маленькому чайному дому, где обычно принимала гостей. Девочки, недавно проданные в окья, уже прибирались там. Касэн осмотрела главную комнату, где располагались два низких столика и подушки для сидения. Один из столиков предназначался для игры в го, другой стоял возле очага и служил для чайной церемонии. В нише напротив входа лежал свиток на золотой бумаге с надписью "Свет гармонии в земной пыли" и красной печатью придворного каллиграфа. Касэн задумалась - этот свиток не годился для приема самурая.
- Девочки! - Касен дождалась пока девочки подойдут и поклонятся, - сегодня сюда придет важный самурай. Этот свиток восхваляет императора, поэтому для самурая он будет оскорблением. Унесите его в окья, а затем сбегайте на рынок и принесите несколько веток сливы и побегов бамбука. Слива - символ стойкости, а бамбук гибкости. Запомните это. И принесите бронзовую вазу, позже я составлю икебану для гостя.
Девочки беззвучно поклонились и убежали. Касэн проверила маленькое помещение для прислуги, из которой можно было наблюдать за происходящим в главной комнате, затем прошла в комнату с футоном, где по желанию могла уединиться с гостем. Убедившись, что все в порядке, Касэн вернулась в окья - нужно было успеть пообедать. С гостями принимать пищу запрещал этикет, но часто приходилось пить сакэ, поэтому требовалось наполнить желудок.
Когда солнце достаточно склонилось, Касэн позвала девочек-служанок и принялась облачаться в дорогое кимоно из гладкого шелка с короткими рукавами, выкрашенное в особой технике - цвет менялся от белого к голубому, создавая эффект тумана. По низу кимоно тиснением был выполнен едва заметный геометрический узор. Девочки, помогавшие надеть кимоно и завязать узел на поясе, завистливо вздыхали:
- Касэн-сан, это кимоно стоит целое состояние.
Касэн посмотрела на них:
- Ничего, и у вас потом будут кимоно не хуже этого. Теперь уложите мне прическу.
Служанки принялись укладывать волосы в офуку, а Касэн вставляла в прическу шпильки. Когда все было готово, девочки принесли в комнату зеркало.
- Девочки, спасибо. Накрашусь я сама.
Девочки, как обычно, поклонились и ушли. Гейко нанесла простой макияж - ей давно не нужна была маска из белил. Закончив, она ушла в чайный домик, где на столике уже стояла ваза со сливой и бамбуком. Через некоторое время девочки принесли закуски и сакэ на маленьких лакированных подносах:
- Касэн-сан, хозяйка просила передать, что ваш гость скоро будет.
Одна из них принялась разводить огонь в очаге, а вторая зажигала свечи в бумажных фонариках. На улице было еще светло, но в доме уже царил полумрак. Касэн отпустила девочек, расставила закуски на столе, поставила греться воду, и умелыми движениями подровняла ветки сливы и бамбук. В саду послышались шаги. Самурай бесшумно раздвинул перегородку-седзи. Прежде чем поклониться, Касэн бросила на него взгляд: около пятидесяти, в осанке чувствуется сила и неутраченная ловкость. Волосы собраны на макушке в старомодный тугой пучок тёнмаге. Такие прически носили во времена его молодости. Гейко поразили его седеющие, свисающие ниже подбородка усы и окладистая, ровно подстриженная борода. На темно-вишневом хаори самурая - атрибуте клана Ии - советников и личных охранников сёгуна, прозванных Красными Дьяволами, красовался герб - два оранжевых тамоэ. Конечно, мечей за поясом не было, этикет требовал оставить их на хранение в окья, но и без них самурай выглядел грозно.
Касэн опустилась в глубоком почтительном поклоне, едва не касаясь лбом татами. Ее голос зазвучал чисто и сдержанно:
- Господин Ии, впервые имеем честь. Добро пожаловать в столицу.
Самурай ответил почтительным кивком и произнес неожиданно мягким голосом:
- Поднимитесь, Касэн-сан, - он опустился на подушки рядом со столом с закусками.
Касен поднялась и, держа глаза опущенными, приступила к чайной церемонии, выбрав редкий коча, дабы подчеркнуть зрелость и статус гостя. Сегодня она старалась не делать лишних движений - необходимо было выразить максимальное уважение. Перед подачей чая, гейко предложила гостю отведать скромные закуски, что принесли девочки: рисовые колобки, окрашенные в цвет сакуры, редис-дайкон, и тофу, томленое в бульоне с водорослями-конбу, с кусочком шиитаке в центре. Гость принял угощения, благодарно кивнул и, взглянув на икебану в нише, произнес:
- В Эдо слива уже отцвела.
Касэн немедленно ответила, наливая чай в керамическую пиалу:
- Зато стойкость самурая не увянет, Ии-доно. Пусть этот чай напомнит об учтивости старины.
Самурай медленно отпил, борода мешала понять выражение его лица. Наконец, он произнес:
- Учтивость процветает с давних времен.
По крыше дома застучали редкие капли весеннего дождя. Самурай прислушался:
- Дожди в Киото отличаются от тех, что идут в Эдо.
Касэн, припомнив откуда родом клан Ии, спросила:
- В горах Оми, наверное, случается что-то более величественное?
Самурай вдруг сменил тему разговора:
- Госпожа, ваше имя обозначает "мастер пения", я хотел бы насладиться вашим исполнением.
Голос самурая звучал мягко и успокаивающе, но взгляд был холоден, а усы и борода придавали лицу хищное выражение. Касэн поклонилась, взяла в руки сямисэн и поправила плектр. Слишком веселая или меланхоличная песня была бы не уместна в присутствии этого мужчины, и гейко выбрала нечто среднее - песню "Барабан" с сильным ритмичным мотивом о битвах, воинской славе и бренности всего сущего. Удары по струнам были четкими, как шаги солдат.
Когда слышен голос барабана...
Помни о мимолетности жизни...
Спрятанное под шлемом...
Мое чувство станет источником...
Она пела не слишком громко, но твердо. Мелодия сямисэна подчеркивала ритм воображаемого барабана, переходя от маршевых пассажей к более плавным, почти скорбным фразам, говорящим о цене славы и тщетности земных привязанностей. В исполнении не было страха, только достоинство и признание суровой реальности мира, в котором жил ее гость. Гейко не пыталась встретиться взглядами с гостем, но чувствовала, что лед в его глазах сменился огнем. Последний аккорд прозвучал резко и оборвался. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием углей и редкими каплями дождя, снова сгустилась. Касэн мягко положила инструмент и склонила голову. Самурай не шевелился. Его лицо, обрамленное грозной бородой, оставалось непроницаемым. Лишь через несколько долгих мгновений он медленно поднес к губам пиалу с чаем. Наконец, он произнес:
- Барабан... не дает сердцу воина расслабиться, - это могло быть как благодарностью, так и легким упреком за напоминание о долге.
Касэн уже встала и наливала гостю в чашку сакэ:
- Расслабиться воину поможет сакэ.
Гость осушил крошечную чашку одним глотком.
- Госпожа Касэн, вас не зря называют Певчей птичкой из Понто-тё. Говорят, на ваше пение слетаются важные птицы, например, господин Кудзё.
Касэн не подала виду, что самурай совершил бестактность, упомянув другого гостя.
- Что происходит в кварталах удовольствий, остается здесь.
- Также говорят, что вы мастерски играете в го. Я хотел бы испытать свои силы в игре с вами.
Гейко поклонилась и снова наполнила чашу гостя.
- Я попробую быть достойной вас Ии-доно. Пожалуйста, сядем за гобан. Самурай поднялся с необыкновенной легкостью. Подойдя к гобану, он задержал на нем взгляд - столик сам по себе был произведением искусства: старинный, вырезанный из темного кипариса, с тонкими выжженными линиями. Отполированные и покрытые лаком чаши для камней из того же дерева были открыты. Сливочно-белые камни, выполненные из раковин хормеи контрастировали с глубоко-черными сланцевыми камнями. Касэн, взяв со стены веер, предложила гостю присесть, самурай опустился на подушки. Гейко устроилась напротив, и зачерпнула горсть белых камней.
- Чёт, - произнес самурай. Касэн разжала ладонь, в ней оказалось четыре камня. Касэн раскрыла веер:
- Воину не привыкать атаковать.
Первые ходы были ритуально быстрыми - игроки расставляли камни по углам и сторонам. Гость, руки которого казались огромными, брал камни тремя пальцами, затем ловко зажимал между средним и указательным, и отточенными движениями ставил в центры пересечения линий с резкими щелчками, нарушавшими тишину. Касэн сразу подхватывала камни двумя пальцами и выставляла их практически беззвучно. Вскоре Касэн поняла, что имеет дело с очень сильным игроком. Каждый его ход был агрессивен и направлен в слабое место. В центре он создавал сложные цепочки, заманивая белые камни в ловушки, стремясь окружить целые группы. Гейко невольно сравнивала его натиск с действиями клана Ии на поле боя - смести врагов одним мощным ударом. Бородатые тени, падающие от фонариков, казалось окружали гобан со всех сторон. Но Касэн не собиралась сдаваться. На ее фарфоровых щеках проступил румянец. Волнение она скрывала веером, из-за которого были видны только ее глаза. Стиль гейко был классическим и гармоничным. Она избегала прямого столкновения там, где сила была на стороне черных. Вместо этого она строила гибкие, устойчивые формы и фокусировалась на контроле ключевых пунктов, постепенно сжимая пространство с флангов. Но в центре положение белых ухудшалось, самурай выставил очередной камень, и белая группа оказалась под угрозой взятия. Гость позволил себе слабую улыбку под усами. Рука Касэн с камнем повисла над доской. Просто защищать группу в центре уже не имело смысла, и она выставила камень на фланге, угрожая большому куску черной территории.
Самурай с интересом поднял взгляд на гейко.
- Путь Хонъимбо широк. Его не спрятать даже в тенях. Расскажите мне о вашем учителе. Это, конечно, не мог быть мастер, но, возможно, его старший сын?
Касэн сложила веер и ответила, опустив глаза:
- Ваша проницательность не знает границ. Это был младший сын, он из прихоти учил девушек в нашем окья, когда ему было всего четырнадцать лет.
- И что же, вам посчастливилось выиграть у него?
Гейко улыбнулась.
- Лишь один раз, когда он выпил слишком много сакэ. Но и тогда, я считаю, мне повезло.
Самурай рассмеялся.
- Мастерам Хонъимбо нет равных. Продолжим.
Как ни старалась Касэн перевести внимание гостя на фланги, группа в центре все же оказалась в атари. Гейко долго размышляла над следующим ходом, и нашла саки - позицию, при которой группы белых и черных камней могли существовать, но теряли точки для жизни. Она уже не думала о выигрыше, но добивалась патовой ситуации. Самурай нахмурился, но все же его мастерство было неоспоримо. Теперь счет шел буквально на очки, и точный расчет гостя взял верх. Серия мелких вторжений в границы белых позволила отыграть несколько критически важных пунктов. Касэн достойно защищалась, но ресурсы ее изящной стратегии были исчерпаны, территория белых неумолимо таяла. Когда последний камень был поставлен, наступила тишина. Касэн отложила веер и склонилась над доской, мысленно считая территорию. Разница была маленькой, но неоспоримой, черные победили с перевесом в два с половиной очка.
Касэн склонилась в глубоком поклоне:
- Я проиграла, господин. Ваше искусство непревзойденно. Перед мощью стиля Иноуэ путь Хонъимбо оказался слаб.
Лицо самурая под грозной бородой оставалось непроницаемым, он не подал вида, что удивлен знанием гейко о его стиле. Самурай принялся собирать черные камни в чашу.
- Путь Хонъимбо не был... напрасным. Ваша игра была сильной.
Гейко удивилась, что гость использовал слово "сила" по отношению к ней.
Гость поднял взгляд.
- Нам предстоит еще одна игра, госпожа Касэн.
Гейко позволила себе прямо посмотреть на гостя. Ее озадачили слова самурая, а его лицо, казалось, еще больше заострилось.
- Вашу сестру, кажется, зовут Аямэ. Мой господин был впечатлен ее мастерством танца и пригласил погостить во дворце.
Касэн опустила взгляд и замерла.
- Госпожа, не беспокойтесь. Вашей хозяйке будет выплачена соответствующая компенсация. Вы скоро увидитесь с вашей сестрой... если выполните просьбу моего господина.
Касэн молчала. Самурай, немного подождав, продолжил.
- Как я уже говорил, ваше мастерство привлекает необычных гостей... вы же знаете, что господин Кудзё скоро станет кампаку?
- Я слышала сплетни об этом.
- Император, безусловно, доверяет господину Кудзё... но Эдо далеко, и сёгун поручил моему господину выяснить, достоин ли Кудзё этой должности. Мой господин несколько разочарован в нем, поэтому он просит вас провести для господина Кудзё... особую чайную церемонию.
Гость достал из-за пояса мешочек, и распустив шнурок, поставил в центр гобана, показав гейко шарики связанного вручную чая.
- Это чай "Лунный сад". Вы должны напоить этим чаем господина Кудзё.
Касэн подняла веер и закрыла лицо, пытаясь скрыть волнение.
- Ии-доно, вы же знаете - если что-то случиться с гостем в квартале удовольствий...
- О, не волнуйтесь, здесь с господином Кудзё ничего не случится. Возможно, через некоторое время он поймет, что стоило больше времени уделять интересам сёгуната.
- Но господин Кудзё редко пьет чай. Что если при следующей нашей встрече он предпочтет сакэ?
Голос самурая, казалось, стал еще мягче:
- Ничего страшного, напоите его чаем в следующий раз, он ведь постоянный ваш гость.
Касэн вздрогнула от этого голоса.
- Что случится, если я не смогу напоить господина Кудзё эти чаем?
В этот раз в голосе зазвенели нотки стали:
- В таком случае вы никогда больше не увидите вашу сестру. Но я убежден, что ваше мастерство не оставит господину Кудзё выбора. Он, кажется, уже завтра посетит вас?
Гейко не ответила, понимая, что самурай осведомлен о намерениях Кудзё лучше ее. Голос гостя снова стал мягким:
- Кроме того, если мой господин достигнет цели, он щедро вознаградит вас и вашу сестру.
Гость встал. Касэн, соблюдая приличия поднялась вместе с гостем.
- Госпожа, я благодарю вас за ваше искусство. Ваше мастерство игры в го сравнимо лишь с вашим пением. Теперь я покину вас, но надеюсь, мы скоро увидимся.
Касен склонилась в поклоне:
- Ии-доно, благодарю за внимание, оказанное скромной гейко. С нетерпением жду нашей новой встречи.
Гейко раздвинула сёдзи и снова поклонилась гостю. Самурай вышел и, не оглядываясь, зашагал в сторону окья. Лишь проводив взглядом гостя, Касэн позволила слезам наполнить глаза.
Успокоившись, Касэн затянула мешочек с чаем, спрятала его за пояс, погасила фонари, и отправилась в окья. Хозяйка подозвала ее в приемную:
- Отличная работа, Касэн. Твой гость оставил щедрые чаевые и нахваливал тебя. Может стоит заказать тебе новое кимоно?
- Спасибо, госпожа, но это не требуется. Аямэ скоро станет гейко, лучше закажем ей.
- Ах да... Даймё понравилось, как она танцевала, и он пригласил ее погостить в его резиденции. Конечно, он дал гарантии безопасности и щедро оплатил время.
Гейко кивнула:
- Самураи не нарушают обещания. Прибыл ли сам господин в кварталы удовольствий?
Хозяйка вздохнула:
- Нет, только его свита. Я напрасно потревожила таю Умэгава. Ты можешь отправляться спать, Умэко и майко отлично справляются. Завтра тебя посетит господин Кудзё.
- Пусть меня завтра разбудят с майко. Я хочу посетить Ясака-Дзиндзя.
- Храм? Хорошо. Не забудь помолиться за процветание окья.
- Конечно, госпожа.
Касэн поднялась наверх в свою комнату, развязала оби и сняла кимоно. Затем одну за одной вытащила шпильки и распустила волосы. В одном белье она прошла в общую комнату, где напилась воды и сняла макияж с лица. Затем вернулась к себе и, ежась от ночной прохлады, улеглась под одеяло на футон. Она никак не могла перестать думать о сестре и бородатом самурае с холодным взором. Наконец дыхание женщины стало редким и глубоким, она свернулась, поджала колени к животу и провалилась в тяжелый сон.

Отредактировано Семён Коробов (20.07.2025 21:44:48)