Тот факт, что мотоциклист куда-нибудь влетит/хрустнет – увы, всего лишь вопрос времени. Не ты, так в тебя. Не в этом сезоне, так в следующем. Будто там наверху кто-то ведет учет севшим за руль и, как в старом анекдоте, иногда удивляется: «Странно, двое еще где-то ездят».
   В моем случае Боженька несколько раз заносил руку над кнопкой «проучить», но затем передумывал – из-за маминых молитв, вестимо. Полжизни проработала она рентген-лаборантом и на поломанных мотоциклистов насмотрелась вдосталь. Чего ей стоило ждать моего возвращения с покатушек, я даже знать не хочу.
   Меня же в те дни занимало совсем другое. Права есть, мотоцикл заводится – вперед! И мчишься по трассе - хотела бы я сказать, с грацией гепарда, но нет – как щенок далматинца, веселый, энергичный и слегка слабоумный.
   Где-то через неделю после получения прав байкеры утащили меня в пойму и были немало удивлены, что по городу я еду примерно так: о, знак! о, пешеход! о, светофор! Так это был мой красный? За городом – на грунтовке – это выглядело уже не так безумно, а в пойме так и вовсе – буераки-реки-раки и никаких правил дорожного движения. А вот возвращались мы вечером – и это было то еще испытание.
   На первом же Y-образном перекрестке меня накрыла паника. Темно, огни фар со всех сторон, и ты будто Красная шапочка, а вокруг – волки, волки! Светофор опять же – со стрелочками: с налету и не разберешься, когда тебе ехать можно, а когда нельзя. В общем, я постояла там немного в ужасе, а затем просто рванула наугад следом за одним из наших – в надежде, что уж он-то знает, куда едет. Господь там наверху слегка ошалел от подобной выходки, но, видимо, почесав бороду, решил, что отменять свое же правило «Дуракам и студентам везет» не стоит. Сбивать меня чьим-то бампером поленился, зато придал щелчком ускорения, чтобы я на всех парах влетела в лужу грязи. Незабываемый, скажу я вам, экспириенс: как будто тебя в центрифугу засунули. Причем это и со стороны выглядело похоже – так что те, кто ждал меня на обочине, ни секунды не сомневались, что именно в этой луже я и прилягу. Но я удержалась – вцепившись в руль мертвой хваткой, и выехала – назло врагу! А вот кататься по ночам с тех пор не полюбила.
   Так у нас с Богом и повелось: моя мама за меня молилась, а он закрывал глаза на то, что я вытворяла на дорогах. Потом молитв стало больше. Молилась уже не только мама, но и мой парень Борис, который учил меня ездить по городу: ему приходилось просить двойную порцию – за меня и за себя тоже. Нажопник, знаете ли, не инструктор по вождению в каком-нибудь «Логане», где есть дублирующая педаль тормоза и при желании можно бросить свой кофе и отобрать руль у дурака-курсанта. У нажопника есть только два пути: смиренно принимать решение пилота или обреченно комментировать в пустоту: «Да что ж ты творишь-то …». Так что это был такой – затянувшийся – акт самопожертвования, который Бог никак не мог игнорировать.
   В один из летних вечеров, когда небо еще не подернулось закатным маревом, но уже чувствовалось, как оно устало за день (сколько поэзии в паре строк, а?) Борис за моей спиной совершенно непоэтически заметил: «Дождь начинается. Валим отсюда».
   О том, что начало дождя – самая паскудная для мотоциклистов погода, мне было известно. Именно в эти минуты первые капли смешиваются с дорожной пылью, получается что-то вроде скользкой пленки и ухудшается сцепление колеса с асфальтом. Но одно дело – это знать в теории, а совсем другое – обнаружить себя сидящей на дороге, после того как мотоцикл вошел в поворот, выскользнул из-под твоей задницы и поехал на боку дальше по своим каким-то мотоцикловым делам.
Это было так странно. Я даже не поняла, как оказалась на асфальте: помню, пригнулась на автомате, потому что надо мной что-то просвистело, а потом наблюдала, как мой мотоцикл, крутясь аки спинер, удаляется в закат. В паре метров от меня поднимался с дороги Борис, слышно было, как тормозят автомобили, и водители, бросив дверцы открытыми, бежали – кто к нам, кто к мотоциклу, убрать с дороги. Трогать меня не решались – да и видно было, что я в порядке – но на всякий случай спрашивали: «Живая? Слава Богу! Помощь нужна?» Борис отвечал что-то адекватное, а я продолжала сидеть, наблюдая за чужими ногами действом, как театралка из партера. Хорошо хоть недолго: сообразила наконец, что пора убираться с проезжей части и не мешать движению.
   И если вы думаете, что это ДТП заставило меня быть на дороге осторожнее, то вы так думаете совершенно зря.
   Со временем я, наоборот, стала наглеть. Опыта становилось все больше, уверенности тоже. Гайцы, как я уже говорила, смотрели на мои выверты сквозь пальцы. Неудивительно, что в один прекрасный день я стала нарушать осознанно: по мелочи – как пешеходы, которые переходят пустую дорогу на красный – но нарушать. Там - развернулась под знаком, там – обогнала через двойную сплошную. Но Боженьке, судя по всему, это не понравилось, и он решил окоротить меня заранее, пока не пришлось разбираться по-крупному.
   Дальнейшее, впрочем, не словами описывать нужно, а рисовать. Как в манге, картинками. Вот первая – профиль девушки: длинные волосы, бандана, острый взгляд из-под ресниц. И нога на кикстартере. Вот солнце в небе и тополя вдоль дороги – летние зеленые тополя, сквозь листву которых заходящее солнце лупит фейерверками. Вот девушка показывает правый поворот, сгибая в локте вверх левую руку. А вот какие-то перцы с встречки, решив, что она с ними здоровается, сигналят: биип! биииип! и орут в ответ. И следом - крупным планом – рот в ухмылке: ах, популярность бывает такой утомительной. Снова прямая дорога. Воробьи на асфальте. Пустой перекресток. И внезапно – круглые от ужаса анимешные глаза (Можно еще пару слов подрисовать, которые срываются с губ. Что за слова, догадайтесь сами). А поперек дороги – маршрутка.
   Это был не самый сложный отрезок пути. Просто совпало. Красный фонарь светофора был плохо виден за густыми ветками, а водитель, выезжая из кармана, не глянул влево, чтобы убедиться, что там никого нет. Или не просто совпало? Вдруг у маршрутчика тоже имелись свои косяки перед мирозданием?
   Мне не хватило-то всего ничего: пары метров, пары секунд. Водитель, видимо, почуял неладное и почти вывел маршрутку из-под удара – я лишь задела по касательной подкрылок. Руль не выпустила, но мотоцикл из-за торможения и так уже шел юзом, а теперь его развернуло еще больше, и он лег прямо там, возле остановки. Вместе со мной, разумеется.
   Помните: «Лена, Лена, что же ты без шлема?» Это вполне могла бы быть моя последняя поездка, но дуракам везет (звучит как мантра, да?), и меня спас мой рюкзачок – крохотный, красный, со значком «Алисы» на кармане. Я возила в нем пластиковую канистру с маслом – толщиной сантиметров десять, не больше. Но даже десяти оказалось достаточно, чтобы, опрокинувшись навзничь на этот самый рюкзачок, не шарахнуться головой об асфальт. Зато вожжами (рулем) мне прилетело так, что я потом неделю не могла ни смеяться, ни кашлять.
   Несколько мгновений спустя мы с водителем уже орали друг на друга, как в итальянской комедии. Причем он наполовину торчал из своего окна, а я орала, распластавшись под мотоциклом. Претензии у обоих были совершенно одинаковые: «Какого черта?!» Только вот у него один подкрылок треснул, а у меня – по ощущениям – все двенадцать ребер. Ну, ладно, не двенадцать. Ключицы и пара верхних. Когда мне помогли подняться, первое, что я стала делать – это прощупывать свои кости. И, помню, была счастлива, что все цело и ниоткуда не торчат обломки.
   А потом на шоу потянулись зрители.
   Мобильника с собой у меня не было - связаться хоть с кем-то сочувствующим я не могла. Так и стояла одна, как к позорному столбу приколоченная. А праздный народ шатался вокруг, будто на выставке современного искусства: делился мнением, комментировал, советовал, как выстроить композицию в следующий раз. И отовсюду неслось: «Это та самая. С байк-клуба».
   Возле меня образовалась некая пьяная насквозь девица, обещавшая дозвониться до Воландеморта Того, кто легко все разрулит. Можете представить, какова была степень моей растерянности, если я реально ждала, что она чем-то поможет. В свое оправдание могу добавить, что водитель маршрутки тоже повелся на этот пьяный бред – и мы, точно загипнотизированные, слушали вместе, как Тот, кто легко все разрулит, сначала пытается понять, с кем он вообще говорит, а затем посылает девицу в пешее эротическое.
   В общем, зеваки пялились, я позорилась, солнце закатывалось. А менты не ехали и не ехали: полагаю, у них были свои планы на этот воскресный вечер.
   В конце концов и я, и водитель утомились настолько, что готовы уже были покинуть место ДТП, не дожидаясь представителей власти. Разогнав пассажиров и подсчитав убытки, маршрутчик предложил разойтись полюбовно: я оплачиваю два несостоявшихся рейса и на следующий день еду с ним за новым подкрылком. О страховке никто и не вспомнил. Дикие времена были, право слово, дикие.
   Я согласилась. Рассудив, что хуже уже не будет, отдала водителю в залог свои права и на первой скорости потелепалась к стоянке. Пьяная девица никак не хотела со мной расставаться – пришлось подвозить ее до следующей остановки. Так что домой я вернулась уже по темноте. А дома… А дома словно плотину прорвало. Я принялась реветь и звонить всем подряд. Перепугала народ до такой степени, что на следующий день ко мне заявилась целая делегация: провели инспекцию, забрали мот в гараж для ремонта и поздравили меня с первой звездой на фюзеляже тем, что легко отделалась.
   А Господь, судя по всему, довольный результатом, поставил галочку в своем ежедневнике.