Когда я шагнула в калитку, я была уверена, что меня никто не заметит: гвалт стоял до неба, байкеры были заняты собой и своей техникой. Я шла себе, как ледокол, сквозь них, не обращая внимания на то, что творится в кильватере: искала глазами гараж 277. А байкеры, один за другим, поворачивали головы мне вслед. И дело было не в моей неземной красоте (хотя и в ней тоже, конечно), а в том, что никто не понимал, кто я такая. Девушки в гараже появлялись часто: романтика, скорость, немногословные и брутальные мужчины. Но девчонки приходили либо стайкой («Ой, мы тут мимо гуляли, а вы байкеры, да?»), либо поодиночке, но с кем-то из ребят, и старались держаться рядом с ними. Я сломала шаблон: пришла, этакая цаца, одна и никому не знакомая.
Феликс, надо полагать, какое-то время наблюдал за всеобщей сумятицей, потому что окликнул меня не сразу. Много позже я поняла, что, не соответствуй я их стандартам, никто бы не окликнул меня вообще. Внешность байкеры оценивали в первую голову.
Я оглянулась на свое имя, пошарила глазами по незнакомым лицам и спросила в пустоту: «Феликс?» Вот тут-то и вышел из толпы обладатель бархатного голоса – красивый, харизматичный, командор в полном смысле этого слова. Раскланялись, как на балу, я обмахнулась веером и завели светскую беседу.
– Вас всегда так много? – спросила я.
– Не всегда. Мы уезжаем послезавтра на байк-шоу. Вот, собираемся.
– Байк-шоу где-то у нас? В области?
– Нет, в Подмосковье, в Малоярославце.
Наверное, я тогда завистливо вздохнула. Или сказала «вау». В общем, понятно было, что я считаю, что это круто, и немножечко грущу, что это происходит не со мной.
– А ты как? Учишься? Работаешь?
– Я учитель.
Как правило, люди, далекие от системы образования, на такие мои слова реагировали одинаково - впадали в ступор. И мне это нравилось: скажешь, а человек – ааа, ооо, ээээ - собирает звуки в одно целое, чтобы не выглядеть полным идиотом. Так вот, надо отдать должное – у командора ни один мускул на лице не дрогнул.
– Начальных классов?
– Почему? Русского языка и литературы.
– Тоже неплохо, - согласился Феликс, и мы продолжили первый этап собеседования светскую беседу, в ходе которой, судя по всему, меня признали адекватной и предложили спуститься в подвал.

Как в любом двухуровневом гараже, на нижнем этаже была гостиная: большой деревянный стол, диван, знамя клуба с бычьим черепом, пустые бутылки по углам. Под потолком – клочья паутины (за которую Феликс меня же потом и гонял). Объективно говоря, интересного немного. Но это был мой Изумрудный город, и я с любопытством глазела по сторонам. Здесь тоже тусил народ, только безлошадный – так называемые «скамейкеры». Они сидели на всех поверхностях, сновали туда-сюда, как муравьи, и вот им-то как раз было все равно, кто я такая.
Я рассматривала подвал, а Феликс рассматривал меня. И не праздного любопытства ради: байкеры нуждались в персонаже, подтверждающем их добропорядочность. Плетью обуха, как известно, не перешибешь. Одной хвалебной статьи для создания хорошей репутации было явно недостаточно: мотоциклистов – любых - на дорогах традиционно не любили, а байкеры так и вовсе казались горожанам какой-то ОПГ. «Ездют тут всякие, а потом пианины пропадают». И в те минуты, когда общественное негодование грозило достичь пика, самое время было выталкивать на авансцену такую, как я, и начинать мягко усовещивать земляков: смотрите, с нами девочка – и не шаболда какая-нибудь, а учительница – симпатичная, умная, разговорчивая. Сама мотоцикл водит и байкеров не боится! Правильно, потому что они няшки.
Вслух это, понятное дело, не произносилось. Вслух мне было сказано, что женщин-байкеров не бывает и в клубе я не буду никогда. Но предложили, если уж без мотоциклов жизнь не мила, быть рядом с клубом. Кто сказал, что маркитанткой? А кто такая маркитантка?
А наверху измученные любопытством байкеры осаждали Кирилла, которому, наверное, впервые в жизни нечего было сказать. Потому он еле дождался, когда мы с Феликсом поднимемся, и сам шагнул навстречу. Красивый, харизматичный, с офицерской выправкой… (в общем, вы поняли: эти черти все, без исключения, были молоды и прекрасны). Феликс представил мне его как второго человека в клубе и заверил, что большего трепла более приятного собеседника, чем Кирилл, нет и не будет, а тот галантно предложил пообщаться в какой-то ушатанной колымаге.
Вот и сколько я шла до той машины? Меньше минуты. Ну, вот меньше минуты им и хватило, чтобы перемигнуться: берем? – берем, уболтаешь? – уболтаю.
Вернувшись к личному составу, Феликс резюмировал: «Девочка хочет водить мотоцикл. Кирилл уговаривает ее поехать с нами». И если кто решит, что в тот же час в воздух полетели чепчики и грянуло троекратное «ура!», тот сильно промахнется - в рядах байкеров начались волнения. Народ отказывался понимать, что происходит. Вот есть же пацаны-скамейкеры, которые спят и видят оказаться на байк-шоу. Но их не берут. Или вот есть девушки – милые и безотказные, готовые за долю малую разделить с байкерами хлеб и досуг. И их не берут. А берут какую-то залетную фифу, для которой находятся и палатка, и место в машине – и вообще ее везут не в качестве эскорта, а дорогой гостьей. «Нас на бабу променял?!» Бунт был неизбежен.