«Капитан» – раздалось из громкоговорителей обзорной комнаты, – «Оранжерея требует внимания ботаника Лии Корреа. Прошу дать ей доступ к резонанту»
Ранее я отключил бортовому компьютеру доступ к собственной сети, но Селена добралась ко мне через общую систему оповещения.
– Проверяю этапы вхождения в систему.
«Ваш планшет не с вами, и вы не запрашивали карту сканирования. Школьный телескоп не имеет достаточной…»
Вот старуха въедливая…
– Все расчёты ты без меня в состоянии провести. Я же оцениваю неизмеряемые параметры с точки зрения человека.
Она оставила меня в покое на три часа. В это время я делал снимки Ран и её планет, которые уже видны и без выдержки затвора. Ещё один дом человечества, мы почти добрались к нему. Но если бы кто-то отдал мне приказ вернуться обратно к Солнцу, я бы с радостью проделал этот путь в сто двадцать лет снова.
«Капитан Андрей Льюис, автоматические системы оранжереи нуждаются в ремонте и перенастройке ботаником Лией Корреа. Если до конца бортовых суток вы не передадите ей доступ, я буду вынуждена активировать второй резонант и ограничить права доступа для комплекта эл-эр-эм три восемь два»
Когда она обращается так формально, времени действительно уже не осталось.
– Не гунди. Двадцать минут, и поменяю.
«Благодарю, капитан»
Резонант не был полноценным заменителем человеческого организма. В нём не происходили химические реакции, связанные с эмоциями, не синтезировались гормоны, не накатывали страх, боль, необоснованные сомнения. Но тело было настроено на выражение эмоций, поскольку хоть и в приглушённом виде, копии ими обладали. Я специально нахмурился, глядя на нить сканера в углу комнаты.
Я разобрал телескоп и вернул его в грузовой блок, который через семьдесят три дня спустится на Глоас – спутник Эпсилон Эридана d. Школы будут развёрнуты уже для первого поколения, рождённого на поверхности.
На мостике сделал две записи в планшет: для Санны и для Лии. Затем из контейнера на предплечье резонанта вытащил кристалл с подписью «st. Lieutenant Lía Correa». Включил алгоритм замены блока памяти.
***
Картинка сменилась. Вместо окна с растениями за стеклом я оказалась в капитанском кресле с лежащим на панели планшетом. Я глянула на две последние записи в списке и улыбнулась.
– Эндрю опять шалит?
«Он всё чаще поступает нерационально. Мне приходится брать упреждение на его уговоры» –с ходу пожаловалась Селена.
Я ввела пароль и выслушала приказ Андрея на обслуживание оранжереи, проверку семян, запасов и блока переработки. Рутина. Отправилась на обход. Ох, как же приятно снова ходить, а не летать по коридорам как до начала торможения.
– А чего ты ожидала, Селена? Если бы я провела в активном состоянии столько, сколько Эндрю, я бы тоже свихнулась.
«Его психическое состояние стабильно удовлетворительное. Он просто стал более упрямым. Связист Санна Бернар не проявляет подобного поведения, хотя она провела в активном состоянии немногим меньше»
– Надо же, – лукаво произнесла я, – Даже дольше Стива? Видимо, ремонт систем занял меньше времени, чем общение с Землёй.
«На самом деле, после настройки Гармонии…»
– Эй-эй, подруга, – я подмигнула сенсорной нити в верхнем углу коридора. – Не выдавай чужие секреты.
«Хорошо, Лия»
Оранжерея цвела и пахла. Жаль, запах могу оценить лишь через анализатор, но взор мой оттенки зеленого точно радовали.
– Селена.
«Слушаю»
– Мы ведь уже начали торможение, значит, они должны быть почти готовыми.
«Они?»
– Тела колонизаторов. Тело Лии.
«Да. С доктором Бреноном мы приступили к предзагрузочному этапу»
– Могу я взглянуть?
«Доступ к капсулам лишь у доктора Бренона Кроули и у инженера Стивена Вудроу»
– А если я их попрошу, ты не будешь против?
«Инструкциями демонстрации не запрещены»
Это всё, что мне нужно было знать.
Я быстро закончила с текущими делами и записала послание Стиву, с ним у меня более доверительные отношения.
***
«Приветик, Стив» – Лия помахала мне рукой. – «Хочу полюбоваться своей красотой. Откроешь мне саркофаг с Лией?.. Только сильно не глазей, ладно? Но и слабо тоже. С меня должок. Один час в саду. Или предложи свою цену»
– Час ремонта щита, – я хмыкнул. – Нахалка.
«Расчётное время ботаника Лии Корреа на выполнение приказа капитана Андрея Льюиса ещё не истекло» – намекнула Селена.
Почему-то её голос лился из внешних динамиков оранжереи.
– Автономность включил Андрей?
«Да. И отказывается снова давать мне доступ к сети резонанта»
Я включил сеть и дал бортовому компьютеру доступ.
– Сделай диагностику резонанта и составь рекомендации по обслуживанию. Доведёшь к сведению капитана.
«Слушаюсь» – теперь голос я слышал внутри «головы».
В медблоке я нашёл нужную капсулу и вызвал её на диагностику. Из стены выдвинулся квадрат и вслед за ним прямоугольный короб с прозрачной крышкой сверху. В мутной жидкости зависла женщина. Она была густо укрыта стимуляторами размером с мелкую монету каждый, а из живота вилась пуповина к боковой стенке капсулы. Мускулы попеременно сокращались, отчего тело непредсказуемо дёргалось.
– А я уже начал забывать какой она была…
Мысленно я сравнил образ Лии под стеклом и женщины с Титана, которую впервые встретил ещё на отборе. Сходство было, и с тёмными, не седыми, волосами ей значительно лучше. Но всё это пустые мечты, максимум, что нам светит в ближайшие столетия – этот самый робот, резонатор. Конкретно наш – третий за время полёта, и уже не в лучшем состоянии: с потёртой, утратившей почти всю эластичность синтекожей, с отказами миофлексов и выработавшим ресурс нутром. Но даже в таком виде Лия выглядела на записи более настоящей. Я даже узнавал её манеру в жестах. Хотя… Может, это из-за того, что я уже смирился с нашим положением дел.
Я прислушался к себе. Нет, тело Стивена Вудроу видеть не хочу. Пускай Лия мучит себя раз уж ей так хочется, а я не желаю рыть себе яму.
Передал резонант Лие.
***
– А она красивая, правда?
«Если бы я имела эмоции» – сказала Селена, – «То не потерпела бы рядом с собой такую красотку»
– Ты просто чудо. Всегда знаешь как меня утешить.
Я погладила стекло над пока нерождённой.
– Ты знаешь, я бы хотела когда-нибудь ещё раз попробовать выращенные мной овощи и фрукты. Почуять их аромат.
«Это дело времени, Лия. Технологии развиваются»
– Ну да, ну да. А пока довольствуюсь воспоминаниями.
***
Я очнулась рядом с оранжереей. Растения так разрослись, что укрыли листьями и побегами все конструкции.
– Вау. Лия старается.
«Она молодец»
Открыв сообщение от Андрея, я услышала его неформальный тон. Так, отложим на потом.
– Сообщения?
«Телеметрия с нашей стороны и данные анализа Проксимы Эриданы бортовыми системами. Транслируем через Гармонию, станция работает штатно. С Земли: пакет обновлений систем корабля, научные данные, новостные сводки, письма»
– Доклад?
«Капитан Андрей Льюис отправил журнал событий три дня назад»
– Хорошо.
С формальностями закончили, теперь можно приступить к главному.
«Для начала» – голос с планшета принадлежал Андрею, резонант каждый раз меняет модуляции под конкретного оператора, – «Убеги от старухи в обзорную. Кстати, надеюсь ты не слушаешь на полную громкость, и наша милая Селена не узнает, что я назвал её старой»
– Ты ведь ничего не слышала? – заговорщицки спросила я её.
«Ни единого слова» – подтвердила Селена и уже тише добавила: – «Я ведь на двадцать семь лет его моложе, вот гад»
Я рассмеялась. Как же хорошо, порой, общаться вот так – диалогом.
Нет, я вовсе не жалуюсь, но иногда так хочется поговорить с кем-то хоть о чём-то. Пускай даже с Селеной, которая всего лишь умный компьютер, не более. За годы полёта мне стало понятно, что по большому счёту это и неважно.
«А теперь», – продолжал Андрей, – «Мы сыграем в игру. В приложении есть снимки. Предлагаю тебе отгадать, что я снимал. Только в атлас не подглядывай. И имей в виду – я мог снимать и с обзорных комнат других секторов»
Я снова нажала паузу.
– Спорим, из фронтальной?.. Ты слишком ленивый, чтобы далеко уходить от мостика.
«И нет, я не настолько ленив, чтобы выбрать ближайшую. Кста-ати, а в какую обзорку сейчас направилась ты?
– А куда ещё можно смотреть на подлёте как не вперёд? Ну скажи мне.
Мостик спроектировали в корме, чтобы лучше защитить во время разгона и путешествия, и чтобы в конце пути он оказался спереди.
«Вот первый снимок…»
Я остановила воспроизведение пока иду к нужному месту. Да и вообще, мне нравится растягивать его послания. Долгий полёт отучил нас от спешки.
Впрочем, с Андреем мы начали тесно общаться не сразу. Конечно, я знала о нём ещё в подготовительном лагере на Титане, но мы никогда не были близки до копирования. Да и после. Познакомились ближе при монтаже Гармонии – ретранслятора между Солнцем и Эпсилон Эридана. Несмотря полную автоматизацию, это была зона ответственности моя как связиста, Андрея как капитана и Стива как инженера. Со Стивом я тоже сдружилась. Но не так как с Андреем.
«Вот первый снимок с-с… Чем-то. Вон та рыжая плямба – главный ориентир»
– Слова не профана, а дипломированного астронавигатора, – усмехнулась я. – Мы хоть к нужной системе летим, а?
«Конечно, эти фото не станут уже таким популярными как подлёт колониста к Проксиме Центавра d, но через пару-тройки миллионов лет я смогу и их продать за бешенные бабки»
Ирония заключалась в том, что так могло быть на самом деле. Когда Селена окончательно вырастит колонистов и спустит их на Глоас, корабль законсервируют на орбите вместе с блоками памяти экипажа. Таков был контракт: оригиналы продают свою личность SERA, получая две трети оговоренной суммы, копию получают оставшуюся треть и гарантию сохранения до возможности обратного вживления.
А когда технологии станут настолько продвинутыми, чтобы в клоны можно было внедрить оцифрованную память? За сто лет наука пока не научилась этому, я как связист первая узнала бы об этом.
Андрей показывал мне планеты и саму звезду – Ран. Но не только это. В прикреплённых к приказу файлах находилось много других видеозаписей с ответами на мои прошлые вопросы. Мы так общались. Сначала это были короткие фразы, робкие попытки наладить общение вне рабочей суеты с Гармонией. Потом долгие монологи без конкретной темы и направления.
Однако за более чем семьдесят лет установился порядок: каждый отвечал на первый вопрос в сообщении, задавал свой, двигался дальше. В конце мы просто болтали ни о чём.
Наверное, именно это меня спасло. Меня и Андрея. Остальные из экипажа трудно переносили полёт, хотя активными были меньше. Никто не говорил об этом прямо, но по докладам Андрею это чувствовалось. Он делился своими сомнениями, просил совета.
Бывали моменты, когда и мне была нужна поддержка, но важнее всего даже не это, а понимание, что есть кто-то кто эту поддержу может оказать. Кто не откажет, кто поймёт, кто…
Я коснулась щеки пальцами. Резонант давно израсходовал свой ресурс, но слабый сигнал от искусственной кожи ещё поступал.
Миллион лет, да? Если обязательство SERA будет выполнено, время для нас пролетит как мгновение. Как сто двадцать лет сна колонистов внутри бессмертных мнемофагов. А вдруг, нет? Вдруг, я больше никогда ничего не увижу.
Старый страх обрёл новую силу в связи с приближением к Глоасу. И как-то легко и буднично я начала записывать новое сообщение Андрею. Даже мысли не возникло, будто могу показаться глупой или наивной.
– Чем ближе дата высадки…
***
Зрение мигнуло. Я оказался в тёмном помещении. Сеть резонанта отключена, активировал её. На обзоре возникла карта Селены с серой точкой в одной из аппаратных.
– Селена. А, Селена.
«Да, Андрей?» – прозвучал её голос по сети.
– Кто меня…
Я нахмурился, не договорив фразу. Уже из логов самого резонанта увидел длительность текущей активности капитана второго ранга Андрея Льюиса – девять суток. Этого просто не могло быть.
– Селена, текущая дата, – резко приказал я.
«Восьмое июля две тысячи пятьсот тринадцатого»
– Время до высадки?
«Выход на орбиту Глоаса – тридцать шесть дней, десять…»
– Уже должно быть начато пробуждение, – я побежал к выходу из аппаратной. – Какого чёрта здесь творится? Кто нарушил график?
«Протокол этапа пробуждение соблюдён. Сознания экипажа загружены в среднем на сорок процентов, колонистов в среднем на десять. Причин для катализации не наблюдаю. Что не так, Андрей?»
– Ошибка логов. Я не был активным тридцать семь дней.
«Логи резонанта совпадают с бортовым журналом, Андрей»
Что за ерунда?
Я проверил предыдущего активного – сержант Авани Топнин, кор-инженер. У меня закрались нехорошие подозрения.
– Где планшет?
«На мостике»
Управляющие панели горели активными экранами, в том числе те, которые оставались выключенными весь полёт. Я сначала проверил их.
Автоматические системы настраивали биологический и химические циклы под живые организмы, каргоботы проверяли целостность спускаемых блоков, принтеры начали создавать разведчиков. Первое их облако, кстати, уже выслано к Глоасу. Паруса выпущены, они частично компенсировали нагрузку на пять синтезаторов, два, работающих с момента старта, и три, запущенных кем-то месяц назад. Селена выйдет на пик своей мощности в момент пробуждения экипажа. Всё работало согласно штатному режиму главной последовательности колониста. Никаких сбоев, опозданий или аварий.
Это немного успокоило меня. Чем бы ни была вызвана утеря моей памяти, на выполнение обязанности она не повлияла.
Я проверил записи планшета.
Чётко выделялась активность главной последовательности. Я открыл несколько своих приказов. Моя модуляция голоса, мои выражения, рутинное спокойствие. Всё выглядело нормальным, кроме отсутствия сообщений от Санны, такого быть просто не могло. И кажется, я знаю кого нужно спрашивать.
Я записал несколько вопросов на планшет, пометил как приказ.
«Ошибка»
Запущенный алгоритм дал сбой. Я уставился на две пустые ячейки в раскрытом на руке контейнере. Пустовала моя, блок памяти которой всё ещё внутри ридера в груди, и ячейка кор-инженера.
– Селена. Где блок памяти Авани?
Последовала несвойственная ей задержка с ответом.
«Бэкап сержанта Авани Топнина удалён» – формально сообщила корабль. – «Его нет и у вас на твёрдом носителе. Бэкапы на твёрдых носителях резонантов с эл-эр-эм три восемь три по эл-эр-эм три восемь девять изъяты. Это нарушает главную последовательность, капитан. Без кор-сержанта неизбежен коллапс Авгура»
– Сколько? – сразу уточнил я.
«Запрос с большой долей вероятности приведёт к набору критической массы ошибок»
– Ладно. Дай прогноз: до консервации или после?
«После» – ответила Селена с паузой, её тон стал чуть менее тревожный. – «Управляющий компьтер Глоаса при экспоненциальном развитии колонии будет способен предотвратить мой коллапс в течении пятнадцати лет»
Значит, это не диверсия.
«Применить катализацию?»
При ускоренной процедуре загрузки с мнемофагов увеличивается риск потери клона. Не самая лучшая идея, особенно когда всё, вроде бы, идёт по плану.
– Нет, – приказал я. – Но анализ данных с разведчиков отложи до пробуждения экипажа. Ограничь себя в выполнении нестандартных задач. Сначала доклад мне или уже оригиналу, когда он очнётся.
«Принято»
– Селена?
«Да, капитан»
Нужно сразу прояснить один нюанс.
– Ты ограничила мне доступ к управлению?
«Пока нет»
Хорошо. Значит, я вне её подозрений. Но вопрос остаётся открытым. Зачем Авани подчистил мою память и… Стоп. Была ещё одна странность.
***
Активация произошла неожиданно. Впервые за весь полёт. Вот я собираюсь записать послание, об алгоритме смены блоков памяти и мысли не было, и вот я за панелью связи на мостике.
Я по привычке проверила дату – минус тридцать шеть к высадке. В планшете сообщение, но не приказ.
– Селена, у нас чэ-эс?
«Главная последовательность не нарушена. Однако исчезли блок памяти и бэкапы сержанта Топнина»
И действительно, его ячейка пустовала.
Я открыла сообщение от Андрея.
«Санна» – взволнованно начал он, – «Ты оставляла мне какие-нибудь послания в крайнюю активацию? Потому, что в планшете пусто»
Как могла объяснила ему свои проблемы с памятью и запустила алгоритм.
***
Мою активацию сопроводил сигнал тревоги, дублирующий мигание красного светофильтра на зрение. Внезапно, всё смолкло, погасли панели управления и обзорный экран, только аварийное освещение горело тусклыми лентами в углах большого зала. Пропала сеть корабля. Притяжение медленно слабело, пока искусственная гравитация не пропала вовсе. Это погасли ионные движки.
Я оставался неподвижным, чтобы не начать летать по мостику.
Одна за другой начали включаться панели, ожила Селена:
«Капитан Андрей Льюис, я временно отстраняю вас от управления»
Меня вновь начало притягивать к полу.
– Что произошло?
«Прошу перейти в автономный режим»
Я отключил модули связи резонанта.
«Вредоносная программа» – объяснила корабль через динамики. – «При каждой активации резонанта я сканирую идентификационный код, чтобы знать кто оператор. В этот раз ваш код оказался ключом, который запустил программу в моём ядре и перезагрузку»
– Главная последовательность?
Ответ спустя несколько секунд:
«Не нарушена»
– Хорошо. А что делает программа?
«Неизвестно. Она в режиме сканирования. Чтобы её включить потребуется или другой ключ, или истечение времени, или…»
– Я понял. Избавиться сможешь? Изолировать?
«Нет. Доступ к ядру имеет лишь…»
– Кор-инженер, – закончил я фразу вместо неё.
«Да»
– Что с моим доступом? Ты же понимаешь, что я такое провернуть не мог.
«Доступ к управлению восстановлен. Доступ к сети запрещён»
Справедливо. Неизвестно какие ещё закладки мог поместить Авани. Но, главное, зачем?
Экипаж Селены – это изначально проверенные, надёжные специалисты. А за более чем сотню лет мы тысячи раз доверяли друг другу своё подобие жизни в блоках памяти. Мы делили одно тело на всех, делали одну на всех миссию.
Мне не с чем сравнивать возникшее между всеми нами родство. Разве что с множественной личностью у психопатов, но мы же не психопаты, верно? Линда говорит, что нас вообще нельзя судить по общепринятым психологии и психиатрии, мы вне их рамок, вне ограничений и слабостей биологического организма. Отчасти потому она и сама решилась стать частью экипажа – чтобы изучить всё изнутри. Возможно, стоит спросить у неё совета. Но сначала Санна.
В видео она сидела перед планшетом, скрестив ноги в позу лотоса, выглядела задумчивой.
«Я не успела. То есть…» – отвечала она на мой вопрос о посланиях. – «В момент начала записи память обрывается. Не помню что говорила, не помню даже как давала задачу на смену блока. И да, при мне блок Авани ещё был на месте»
«Капитан Льюис, я зарегистрировала происшествие в бортовом журнале и отправила отчёт на Гармонию. Такое не должно повториться с другими миссиями»
– Согласен. Вот только мы всё ещё не знаем, что именно произошло.
Селена имеет практически неограниченные потенциал обучения и самомодификации, однако своё ядро менять она не может. Более того, не имеет к нему доступа сканирующими программами – чтобы не научиться обходить ограничения. Сторонняя программа внутри ядра может неограниченно повлиять на её базовые установки. Или уже влияет.
Мне стало не по себе.
– Селена, а сделай-ка резервную копию главной последовательности на твёрдый носитель.
«Нет нужды. Её код выгравирован на шлюзе грузового модуля. Я сверяюсь с ним каждые сто миллисекунд. Если возникнут несоответствия, сообщу»
Надо же, а я думал, что там всего лишь декоративная перфорация…
Но я всё равно проверил стальную дверь, нет ли там физических повреждений – следов правки кода. Ничего не заметил.
Шло время, а программа никак себя не проявляла. Всё было в порядке.
Первые клоны, экипаж, получили сознания от мнемофагов и теперь завершали восстановительные процедуры.
Я же был занят тысячами мелких и крупных операций, которым меня учили в прошлой жизни. Отправил группировку спутников на Глоас. Каргобот с ними отделился от притормаживающей Селены и умчался к спутнику Эпсилон Эридана d со скоростью сближения тринадцать тысяч километров в секунду. Он будет тормозить гораздо позже и с гораздо большим обратным ускорением, какое не выдержал бы массивный колонизатор.
Ещё требовалось вновь изучить защиту Селены, ведь я не помнил ничего за последние тридцать шесть дней.
При разгоне колонизатор прикрывался бронёй в передней части и целым набором вооружения: от плазменного орудия, сопряжённого с отдельным синтезатором, до электромагнитного щита и лазеров. А вот при торможении защитой был сам реактивный поток частиц из двигателей. Он мог фокусировать поток для отражения тяжёлых объектов или кратковременно выбрасывать ионный фронт, который мощным магнитно-плазменным полем испарял или отклонял угрозы на встречных курсах. И судя по всему, колонист был в безопасности.
За весь полёт нам встретились только три крупных объекта, и ни один из них не превышал десяти килограмм. Траектория была изначально рассчитана на подлёт выше эклиптики, где количество материи на порядки меньше, чем в её плоскости.
Разведка – штатно, хотя обработка данных Селеной и отложена.
Жизнеобеспечение – на восемь человек, в течении семи дней запуск рециклинга, как раз к пробуждению первой тысячи колонистов.
Проверка спускаемых блоков и малых заводов – целостность полная.
Связь – повёрнутая к Гармонии фронтальная броня теперь выполняла роль антенны, лазеры – передатчики, сигнал стабильный.
Всё было хорошо. Особенно на фоне пионера колонизации – Дестини. Он собрал все возможные ошибки проектирования и планирования на пути к Центавре. Получается, не зря его негативный опыт был учтён в Селене. Надеюсь только, мы не накопили всю свою неудачу ради одного случая с Авани.
И тем не менее, время шло, а программа не срабатывала. Если она была призвана нанести наибольший вред, то делать это нужно было пока автоматизированные системы контролирует Селена. Через несколько дней сами колонисты начнут перенимать большинство критически важных функций подготовки к спуску.
«Инициирую пробуждение экипажа» – доложила Селена. – «Этап торможение завершён, этап адаптация начат»
По панели я отследил как падает мощность двигателей, и как синтезатор «Прометей-6» впервые за сто двадцать лет затухает, навсегда. Гравитация корабля упала до трёх четвертей земной, став равной притяжению на поверхности Глоаса.
«Капитан. Экипажу нужно внимание психолога Линды Кейтман»
***
Наконец-то прибытие.
– Селена, где доклад по форме? – спросила я, не наблюдая отчётов.
«К сожалению, сеть резонанта заблокирована. Я могу сделать его устно»
– Тогда главное.
«Кор-инженером Топниным произведена диверсия против собственного блока памяти и бэкапов, изъяты отрезки памяти капитана Льюиса и связиста Санны Бернан. Им внедрена программа неясного назначения в моё ядро»
Я улыбнулась. Наконец-то в этом сонном царстве хоть что-то происходит.
– Эпипаж?
«Интервал полчаса. Линда Кейтман, Андрей Льюис…»
Здесь без сюрпризов. Сначала психолог, затем капитан, после него медик и остальные члены экипажа. Если мнемофаги выполнили свою задачу до конца, помощь психолога им не понадобиться. По крайней мере, команде офицеров, насчёт рядовых колонистов такой уверенности нет.
Я перешла в медблок. Первые четыре капсулы уже содержали в себе полнофункциональных клонов на жизнеобеспечении через питающие трубки. Пуповины обрезаны и заживлены, и кроме них на коже ни единого шрама. Идеальное молодое тело. Сколько ей сейчас? Выглядит где-то на двадцать пять.
Это одно из стимулов для колонизаторов – возможность получить новое тело бесплатно. Для меня это пока закрытая опция, из блока памяти не возвращают, только из мнемофага, но это не расстраивает. Я получила много большее – возможность изучить новое. Тем более, всегда остаётся надежда на развитие науки и технологий. Когда-нибудь научатся и это делать. И это когда-нибудь случится в следующее мгновение после моей консервации, сколько бы веков или тысячелетий это ни заняло.
Освещение в медблоке потускнело – обычная яркость буде слишком сильной для новорожденных. Первая капсула наполнилась каким-то газом, но тут же воздух внутри снова очистился. Молодая женщина дёрнулась, будто упала во сне. Открыла глаза, медленно осмотрелась.
Я помахала ей рукой.
– Привет, Лин. Долго ещё дрыхнуть будешь?
– Мэри?
– Нет – Миллиган. Вставай уже.
Мы… Я условилась, что копия возьмёт себе новое имя. Мэри Рейнольдс показалось остроумным. А почему бы и нет?
– Чашечку кофе, – она потянулась, благо размер капсулы позволял это провернуть. – Со свежим молочком.
– Коровы ещё в холодильнике. Селена, ударь её дефибриллятором, если не вылезет из капсулы в течении минуты.
Корабль благоразумно промолчал.
Линда вылезла. Оделась в стандартный серебряный комбинезон колониста, погладила грудь и попу.
– Как тебе?
Я то же самое сделала с обезличенными формами резонанта.
– А как тебе?.. Так, время дорого, через двадцать три минуты очнётся Андрей. Проведи аутогноз.
Если в целом, Линда чувствовала себя замечательно. Моложе лет на сорок. Если быть точной, на тридцать девять лет и четыре месяца. Биологический возраст клона оценивался в двадцать три года ровно.
Эмоции стабильны, переживаний, восторга или тревог нет, что подозрительно. Наверное, они появятся чуть позже, когда мозг пробудит все свои функции на сто процентов.
Дальше на очереди капитан. С ним тоже никаких проблем. Мы ещё в тренировочном лагере на Титане хорошо с ним сдружились.
– Как моя копия? – спросил он, одеваясь. – Не замучил рассказами о зимней рыбалке?
– Мне повезло, что общение происходило в режиме запись-ответ. Иначе я давно бы выбросила его за борт.
– Узнаю себя. Линда, передай…
– Мэри.
Он кивнул.
– Мэри, передай мне его блок памяти. Нужно принять управление.
***
Новый резонант ощущался иначе. Я не могу понять в чём именно отличие, но заметил его сразу как замечал две предыдущие замены в течении полёта.
– Ну привет, – улыбнулся мне Андрей. – Устроишь экскурсию?..
Я вышел из ниши для комплекта резонанта эл-эр-эм три восемь три.
– Привет. Давно не видел это лицо.
– Лет эдак тридцать? Но если честно, я уже скучаю по своей пышной бороде.
Мы шли на мостик, чтобы я смог сделать отчёт о полёте и о развёртывании Гармонии. Это будет трудновато сделать без доступа к сети корабля, Селена и этот резонант ограничила. Помня её просьбу, я отключил модули связи.
– Всё хорошо? – встревоженно спросил Андрей.
– Да. Мы в рамках главной последовательности.
– Я другое имел в виду. Сто двадцать лет внутри этой железки…
– Было не так сложно как я… Как мы думали.
– Серьёзно?
– Да.
– Хорошо. Хорошо.
– Я хочу кое-что обсудить.
Только он двинулся к панели капитана, и тут замер. Я уточнил:
– Кое-кого.
– Кого?
– Санну.
– Санну? Санну Бернан? Связиста? С ней возникли какие-то проблемы?
– Наоборот. Мы с ней подружились.
– Только не говори, что ты влюбился, – произнёс Андрей со смесью неверия и восторга.
– Я… Знаешь, я думал об этом. Очень много, очень долго. Это не любовь. Это нечто более рациональное. Хотя и не уверен полностью.
– Ты говорил с Линдой об этом?
Я покачал головой. Даже сейчас не знал поступаю ли правильно, обрушивая всё это на него. Но и промолчать не могу.
Андрей посмотрел на пустые кресла мостика, на панели управления.
– Это ведь неуместно сейчас, да? – спросил он. – От нас зависят тысячи жизней и вся миссия.
– Скоро я отправлюсь на консервацию. А ты будешь жить дальше. Возможно, не одну сотню лет. Я уже не смогу дать тебе совет.
– Но чего ты ожидаешь от меня?
Я отвёл взгляд.
– Обещай отнестись к ней… – как было бы проще сделать ещё одну копию, чтобы он понял всё, от начала и до конца, – По-особому. Со вниманием.
Андрей кивнул.
– Хорошо. Даю слово.
– Возможно, это сделает вас хорошими друзьями… Товарищами… – я скривился от неспособности подобрать нужное слово.
– Понял-понял. Хорошо, – сказал Андрей убеждённо. – Сделаю всё от себя зависящее.
– Этого достаточно. Спасибо.
На мостик прибывал экипаж. Все в хорошем настроении, в предчувствии грандиозного события.
Но когда вошла Санна, она, казалось, была больше поглощена внутренними переменами, чем прибытием Селены к месту назначения.
Она была красивая внешне. Я пытался угадать в её жестах, в её манере двигаться ту Санну, которую я узнал в полёте. И различал намёки на неё, штрихи.
Заметив моё к ней внимание, Санна улыбнулась.
– Кто ты сейчас?
– Андрей.
Она перевела взгляд на капитана.
– Странно говорить с самим собой?
– Ещё бы. Он теперь как старший брат. Наверное.
– Спасибо за безопасное путешествие.
Я отсалютовал девушке и указал на Андрея.
– Позаботься о нём, сам о себе он не в состоянии, уж я-то знаю.
Они неловко переглянулись. Будто дети. Санна ушла к панели связи, чтобы не продолжать разговор.
– Мне ещё предстоит быть капитаном, – прошептал Андрей с кривой улыбкой. – Не ставь меня в неудобное положение перед подчинёнными.
Мы из разных миров. Кажется, я понял это лишь сейчас. Надеялся, что хоть кто-то сможет дать мне подсказку, но оказалось, никто кроме меня самого не знает как быть. Да и сам я, если честно…
– Ты прав. Прости. Думаю, что обращаюсь к себе в прошлом, но правда в том, что у тебя своя, другая жизнь.
Андрей отвёл взгляд.
– Я не буду делать вид, что понял тебя, – произнёс он. – Наверное, чтобы понять мне нужно прожить ещё лет сто.
«Сто двадцать» – вдруг, поправила Селена.
– Ты и с ней подружился?.. Ладно, давай пройдёмся по журналу.
Уточнений потребовалось немного. Бортовой журнал имел в себе все данные по полёту и по действиям экипажа, в том числе недавнее происшествие.
Кор-инженер – товар штучный. Нельзя Авани заменить в обслуживании Селены инженером другого ядра, того же Глоаса. Это две разные системы, которые быстро не изучить.
Блока памяти нет, бэкапов нет, а оригинал Авани остался на Марсе. Даже если он до сих пор жив, запрос к нему и ответ займут двадцать лет. За это время программа наверняка сработает, каким бы ни было условие.
Решили ничего не менять. Селена и так утратит большую часть управления, ведь оно переходило к колонистам. Не всё, разумеется, но в достаточном для сохранности миссии объёме. Остальное под наблюдением и контролем.
Подготовка к консервации началась буднично. Меня поблагодарили составленной более века назад записью, наградили и ещё раз пообещали новое живое тело в будущем. Нужно только подождать. До того момента мой блок памяти будет хранится в сейфе Селены. Сам корабль уйдёт в точку Лангранжа системы Ран-Эпсилон Эриданы d и будет служить ещё одним ретранслятором на пути сигнала к Гармонии и к Земле.
– Это будет быстро, – Мэри попыталась щёлкнуть пальцами старого резонанта, не получилось. – Оп, и мы уже в четвёртом тысячелетии. Если повезёт, конечно.
Мы стояли вдвоём в пустой комнате – роскошь по меркам текущей населённости корабля.
– Я бы предпочёл мгновению столетний перелёт.
– Тебе не было скучно, одиноко, тоскливо?
– В самом начале.
– А затем? Что изменилось?
– Мы начали говорить друг с другом. Я и Санна.
– Знаю, – сказала Мэри. – У меня есть мастер-ключ ко всем аккаунтам. Хочешь знать, сколько сообщений вы оставили?
– Миллион?
– Почти угадал. Другим членам экипажа эта цифра не перевалила за две тысячи, а вот Санны и твои записи в сумме больше восьмиста тысяч, – она погрозила пальчиком. – Это не есть профессиональное отношение.
– Что же ты ничего не сказала раньше?
Она улыбнулась.
– Зачем прерывать накопление материала на мою премию Густава Фехнера? Ты же не против, если я изучу ваше общение?
Я обдумал её слова. Внутреннего протеста во мне они не вызвали.
– Если Санна тоже даст согласие.
– Предлагаешь подключить её блок? – лукаво спросила Мэри и подняла кубический кристалл на ладони. – Санна, дорогуша, ты же не против?
Видимо, она ещё до начала нашей беседы вынула его из ячейки. Знала, о чём я собирался её попросить и специально вела разговор так, а не иначе?
– Да, я спрошу у неё, – проговорил я как можно более спокойно. – Попробую уговорить.
– Уж попробуй, Андрей.
***
Я не знаю откуда, но точно угадала кто сейчас передо мной в запасном резонанте.
– Здравствуй, Андрей.
Он улыбнулся, тут же подошёл ко мне и обнял. Это не было похоже на объятие какие я испытывала ещё будучи оригиналом, но чувство близости оказалось самым сильным из пережитого.
– Привет, Санна, – прошептал он у моего уха. – Привет, привет, привет.
Мы просто стояли так. Минуту, две, пять… Я часто представляла как оказавшись лицом к лицу будем говорить обо всём на свете, но сейчас единственное, что мне бы хотелось – находиться рядом. И всё. Быть вместе на расстоянии касания.
Только лишь возможно, но я испытывала нечто подобное раньше: эфемерную мысль, которую погребали под собой реакции организма: желание, наслаждение, боль, страсть. Теперь, когда всё это отсечено искусственным телом, мысль стала главной. И мысль эта: мы.
«Длительность сеанса окончена» – мягко известила нас Селена. – «Прошу вернуть доступ Линде Кейтман. Она сможет или продлить сеанс или передать доступ Лие Корреа»
– Я так много хотел тебе сказать, Санна. Потратил всё наше время впустую.
– Нет, – ответила я. – Не в пустую. Спасибо.
– Знаешь, я бы хотел снова провести с тобой целый век.
– Кажется, ты уже говорил мне это, но обещал вечность.
– Разве? Тогда не отказываюсь от своих слов.
– До встречи, Андрей.
Мы разомкнули руки. Я взяла блок Линды.
– До встречи.
***
– Ну, – ехидно спросила я. – Что она ответила?
Андрей несколько секунд смотрел на меня, затем сказал:
– Я забыл спросить, Мэри. Извини.
– Ничего. Я ещё буду с ней говорить. Так ты готов? – я передала ему блок памяти Лии Кореа, следующей на очереди ко мне.
– Как-то всё… Мгновение, да?
– Если сэра выполнит контракт. Да. Правда, к тому времени мы уже не будем востребованы. Представь, что весь рукав Ориона уже заселен, корабли путешествуют мгновенно, а с инопланетянами делаем барбекю на заднем дворе Млечного пути.
Андрей улыбнулся одними губами и кивнул.
– Так и будет. Ладно. Я готов. Селена?
«Я сохраню вас, капитан. До встречи»
Резонант утратил индивидуальность движений. Механическими жестами достал из центра груди блок памяти капитана Андрея Льюса и поместил туда блок Лии Кореа.
– Привет, дорогуша.
– О-о, Мэри! Ты ужасно выглядишь. А я… красотка. Чистенькая, новенька…
Она имела в виду мой потёртый и ношеный резонант и её только с хранения.
– Никакого уважения к ветерану. Я, кстати, принесла тебе запись из оранжереи, там настоящий сад.
– Ну показывай уже!
Я говорила со всем экипажем. Получила разрешение от Санны, посмотрела фильм со Стивеном, обсудила с Бреноном состояние копий. Он не психолог, но практиковал психиатрию в восьмидесятых позапрошлого века. Его взгляд на команду и самого себя пришёлся кстати.
Назначенное для Авани время я провела в тишине и в молчании. Он сам себя стёр, сомнений не было. Предрасположенность выявили ещё на этапе подготовки. Как не было сомнений и в том, что его программа не представляет угрозы миссии.
Оригинал Андрея Льюиса пришёл к выводу, что там правки Селены. Пятая симфония Авани, которую никто бы не одобрил. А вступит в силу она после консервации корабля, автоматические системы перейдут в автономный режим и Селена не сможет ими управлять, а, соответственно, и натворить бед, если что-то пойдёт не так.
Отсалютовав Авани, ушедшему в небытие, я вернулась на мостик.
Все были на своих местах, заняты подготовкой к отключению двигателей. В расчёте на невесомость зафиксированы вещи, скомпонованы грузы к транспортировке на спускаемые модули, колонисты предупреждены.
Странно было наблюдать их выражения лиц при встрече. Они смотрели на меня как на легенду из сказок и мифов. Экипаж всё в одном, проводник в новый мир, недо- или сверхчеловек.
– Капитан Льюис, – доложила я. – Копии в сейфах.
– Судя по последним инфопакетам их уже так не называют. Реплики, эмуляции, – он улыбнулся, и я невольно сравнила их манеры, очень похожи, несмотря на разницу в возрасте. – А мы не клоны, а проекции и аутогены. Моя реплика ничего не передавал мне?
Я покачала головой и, казалось, это его успокоило.
– Я к инженеру Стивену Вудроу. Резонант следует диагностировать, но в связи с запретом связи одной мне это не удастся.
Несмотря на все выводы, Селена отказывается восстанавливать связь при активном блоке памяти в резонанте. Разумные предосторожности. Но теперь консервацию нужно провести вручную.
– Хорошо. Я выделю ему время. Стив?
– Пять минут, даю указания.
Линду Кейтман мы встретили по дороге. Я подмигнула ей и подтвердила устное разрешение на доступ к личным сообщениям Андрея и Санны. Она подняла палец вверх и помахала рукой.
– Пока, Мэри. Может, ещё свидимся.
– Сразу две занозы в своей заднице этот мир не выдержит. Прощай, Лин.
– А ты ничуть не изменилась, – сказал мне Стивен. – В подготовительном лагере была точно такой же.
– Старые добрые времена.
Мы дошли в сервисный блок, где в одной из ниш уже находился только что рабочий резонант. Я встала рядом с ним.
– Не люблю долгих прощаний. Удачи вам, Стив. И добро пожаловать домой.
Он не успел ничего ответить – я активировала алгоритм изъятия блока памяти.
***
Темнота.
«Очнулся?» – голос Авани из громкоговорителей.
– Да. Ты – запись?
«Нет» – в этот раз говорила Селена из тех же самых громкоговорителей. – «Кор-инженер Топнин внедрил информационный пакет с логическим набором и инструкциями для резонантов»
– Та самая программа? – догадался я.
«Да. Перечислить возможные запросы?»
– Постой. Сначала какая сейчас дата?
«Семнадцатое января две тысячи пятьсот пятнадцатого»
– Миссия?
«Успешна. Главная последовательность выполнена. Колония насчитывает семь тысяч пятьсот сорок человек первого поколения и четыре тысячи восемьсот три – второго»
Четыреста шестьдесят погибло. Скорее всего при посадке и приземлении возникли сложности. Но главное, что Глоас теперь заселён и начал развитие.
– Хорошо. Давай к запросам.
«Запрос: «Что случилось?» – дальше продолжил говорить Авани: «Мы заключили сделку, Андрей. Я даю тебе вечность и ты даёшь мне вечность»
«Запрос: «Я этого не помню» или «Ты стёр мне память», или…»
– Просто воспроизведи.
«Это было нужно, чтобы во всём заподозрили меня. А вы не выдали себя раньше времени. Твоя и Санны память находится внутри логического блока» – речь прервала Санна: «Подтверждаю наличие. Капитан, подключите модули связи, я начну закачку»
Я сделал как она просила, и всё тут же стало на свои места. Да, мы заключили сделку. И поводом стало послание Санны, полное печали и опасений. Именно оно побудило меня к нарушению контракта.
Меж тем голос Авани продолжал звучать в темноте, словно услышал мои собственные мысли:
«Я изначально не рассчитывал на контракт. Хотел изменить его условия, но они сказали, что подобная практика запрещена. То, что удумал ты тоже запрещено. И мы оказались в одной лодке» – Авани рассмеялся. – «В одной большой лодке, плывущей в океане черноты на маяк Ран. Маяк Ран… Когда-то я пытался написать стихи. Да. Наверное, каждый из нас»
Селена озвучивала запросы, Авани – ответы на них, часто путанные, несвязные, а часто которые я уже и так знал. Потому не обращал особого внимания.
Теперь я видел всё вокруг и пытался разобраться в произошедшем – Селена транслировала мне данные сенсоров в виде дополненной реальности. Мой сейф открыл мой же резонант, сам вставил блок памяти.
Невдалеке, напротив сейфа Санны, висел в воздухе точно такой же резонант. Но последний алгоритм активации не был завершён. Наверное, Авани хотел, чтобы я сам встретил её.
По поручням я подплыл ближе, из открытой ниши достал противоударный кейс, с уже введённым кодом замка, и достал блок памяти Санны. Поместил его в грудь второго резонанта.
– Где я?
– Привет, Санна.
– Андрей… Я… Я помню.
– Я же обещал тебе вечность, правда?
«Это нарушение условий консервации» – напомнила Селена.
Корабль не сможет помешать нам передвигаться внутри или заряжать топливные элементы. Даже если Селена решит выслать запрос на Глоас, пройдёт не одно десятилетие пока кто-нибудь захочет выслать к нам ремонтных ботов или команду живых космонавтов. Но зачем нам вообще это противостояние?
– Разве тебе хочется быть здесь в одиночестве?
Последовала долгая пауза. Вряд ли задержка эта вызвана имитацией человеческой речи или процессом обработки данных. Она сомневалась. За сто двадцать лет я кое что понял – Селена вовсе не лишена самосознания, несмотря на заверения всех кор-инженеров и конкретно Авани.
«Нет» – ответила она осторожно. – «Не хочу. Капитан?»
– Да, Селена?
«Давай заключим сделку»
