Картина 2
В больницу привозят на скорой Валентину Иванову, 26 лет. В крупном ювелирном магазине, где она работала последние три года, среди бела дня обрушилась высокая стеклянная витрина, нашпигованная бесценными экспонатами. Это произошло днём раньше. Валентина по роковому стечению обстоятельств оказалась рядом, и огромный кусок стекла чуть не снес ей голову. Директор магазина, силами вызванных врачей, пытался привести сотрудницу в чувства, чтобы получить от неё хоть какую-либо информацию о прошествии. Но девушка не приходила в себя, и её пришлось переправить в поликлинику.
Директор магазина вертится рядом, он обещает зав. травматологии золотые горы, Валентина должна прийти в себя. Оказывается, что несколько самых дорогих колье бесследно исчезло!
Абу Али - Ага, похоже, Валентине придется успешно скончаться, без оказания помощи! Директор, гад, не сразу её в больницу отвез... (гипнотизер проходит в приемный покой).
Абу Али - Давненько наш зав.отделением не ремонтировал пробитых голов. Всё-таки, какие-то дипломы у него есть (пациентку из операционной везёт в палату, благо, свободных мест полно).
Андропова (резко меняет направление движения в сторону директора, выставляя хилый бюст
и, суетясь рядом с больной, пытается задеть тощим бедром мужчину; когда дверь в реанимацию закрывается за каталкой, уводит директора в сторонку, безапелляционно заявляя) - Так, а у вас мне надо выяснить некоторые обстоятельства трагедии. Для истории болезни конечно. Курите? Давайте в курилку...
Тарантулиди (сонный, показывается из процедурной) - Абу Али Мухамедович, кого это вы везёте? Кровищи-то сколько, мама дорогая...
Из палаты выглядывает Зильберштейн. У него вся рука в гипсе и висит на поддерживающей повязке, перекинутой через шею.
Мендель Абрамович - Господин Сколопендриди, это везут в мою палату соседа? И хто енто такой?
Тарантулиди (резко обрывая его) - "Не видите разве, что это девушка?"
Мендель Абрамович (разочарованно) - И как это я мог увидеть, если она под одеялом и вся голова пегебинтована. Один нос тогчит. Тем не менее, если ви не найдете свободного места, я с удовольствием уступлю половину своей койки.
(скрывается в своей палате, бесшумно закрывая за собой дверь).
Вика (выходит следом за Тарантулиди) - Эженчик, кого это привезли? Что-то все забегали. Ой, а кровищи и правда много. Вера Сергеевна! А как...? (Андропова, услышав голос Вики, решительно задвигает директора универмага в курилку и закрывает дверь со словами "Я сейчас") А, ну ладно, потом...
Весь медперсонал собрался около... несчастного директора супермаркета. Его придавливали пышными бюстами и задевали тощими бедрами, подносили водички, ахали по поводу случившегося, принося свои соболезнования.
Молчаливый маг сидел в реанимационной около скрученной мумии с торчащим носом. Давно он не спасал человеческую жизнь, и торчащий носик ему уже казался довольно миленьким.
Проходя мимо кабинета Абу Али, Зильберштейн замечает спящего интерна-венеролога.
Авиценна видит сонный, но интересующийся взгляд венеролога интерна. Гипнотизирует его приподнявшейся бровью и подманивает пальчиком в реанимационную палату.
Однако, разволновавшийся всеми происшедшими событиями, маг передозировал гипноз, худощавый изыскатель чужих приключений свалился на пол, как подкошенный, и захрапел.
Маг опять задумался, встал и отправился оттаскивать старшую медсестру от директора супермаркета.
Она, поправляя свой накрахмаленный халат, выслушивала его.
Сергей Иванович - Вера Сергеевна, голубушка, вы хорошо ведете учет снотворным средствам? Проверьте-ка остатки.
(подумав, добавил) - И слабительных тоже... Да, вот этого.. (ласково двинув ногой спящего интерна) - Уложите где-нибудь отоспаться и передайте, что я его назначаю главным наблюдателем уток у достопочтенного ювелира из соседней палаты. Да, и выделите ему два, нет, три судна. И еще, вызовите на завтра полицейского, я думаю, Валенька скоро заговорит...
Мендель Абрамович - Господин Ибн Сина, и чьто енто с ним?
Абу Али - Он устал и спит под действием моего гипноза.
Мендель Абрамович - Ой, не могу. Мине он гассказывал, что стянул у медсестгы спигт. Пгинюхайтесь к нему. На него явно повлиял не Ваш гипноз, а алкоголь! Это я Вам говогю - Зильбегштейн!
На днях я давал ему денег на бутылку коньяка и мы его с ним таки уговогили. Коньяк был классный!
А вчега, захожу я к нему в кабинет в то вгемя, как он осматгивал пациентку в гинекологическом кгесле и спгашиваю: "Где Вы достали этот коньяк?" А он, не пгекгащая габоты, мине отвечает: "Сначала выходишь на пгоспект, потом сгазу налево, затем чегез квагтал напгаво, упигаешься в клумбу, потом вокгуг нее (рисуя пальцем по телу больной маршрут)"… И тут пациентка застонала. Он, остановившись: - "Вам плохо?" Так чьто ви думаете она отвечает? "Нет доктог, но пожалуйста, ещё-о газик вокгуг клумбы..."
Так чьто, не сумлевайтесь в моем диагнозе! Я говогю это как специалист по застольям.
Вика (входя в палату новенькой) Ой, Алик, Вы что это с Эженом сотворили? Он ещё полчаса назад Абрамычу так резко доказывал, что привезли именно девушку, а не кого-то другого... кстати, как это он узнал? Он что, успел её осмотреть?!
Абу Али (посмотрел на "ходока" в шелковой пижаме и решил с ним разговаривать только мысленно) - "Вот, картавый стручок, всё-то знает, везде-то бывал, коньяки всякие пивал... Спирт точно надо проверить... А чего проверять? Спрятать, да и всё!"
(Мендель Абрамовичу) - Как ваш локоть? Где вы его зашибили-то? Уж не в ювелирном ли магазине, разбивая витрину?
(Виктории) - Викуся, какой осмотр? Я лично вез потерпевшую в операционную и обратно. Во всей больнице никого! Возможно гинеколог и делал осмотр, но в процедурной! С кем он там был? Где вы были? А ещё интересовались хирургией! Вот ваш Эжен – спец. Только в дверь глянул, девушку по запаху узнал!"
Вика (пристально глядя на мага) Алик, скажите честно, вы его загипнотизировали? А когда он проснётся, он нюх не потеряет? Будет и дальше девушек по запаху узнавать или перейдёт к тактильным контактам? Это я не про профессьон де фуа нашего Эженчика, а про суровую правду жизни. Вы что-то много на себя берёте, вон и Мендель Абрамыч шутит, а держится от Вас на расстоянии...
Абу Али - Если честно, я думаю, что дело не обошлось без коктейля с красивым названием.
А про суровую правду жизни, что сказать? Всё лечится. Проснется, пусть приходит. Я его избавлю от комплекса несостоявшегося Казановы. Бесплатно, бесплатно, не глядите на меня, как на изверга "на расстоянии".
Вика (смотрит на Тарантулиди, принюхивается, уловив запах коньяка, слегка морщится, но потом отважно взваливает на плечо поверженного в "анабиоз" друга) (в сторону) - Нельзя его оставлять тут, в одном помещении с пациенткой. Не дай Бог, нагрянет Серж, или Веруся... Я его к Абрамычу оттащу, у него в палате есть кушетка и ширма.
Абу Али смотрит, как неприступная стройная фигура красотки-интерна взвалила на плечи тело друга и потащила...
Абу Али – Да, непонятная русская душа, и к тому же женская! Коня на скаку, отрубившегося друга с поля боя...
Зильбертштейн, тревожно оглядывается, услышав немой вопрос Абу Али, решает, что его задала Виктория Олеговна, несущая Тарантулиди отвечает ей вслух.
Мендель Абрамович - Викочка! Я счастлив, что ви идете к мине в палату, но зачем нам этот соглядатай. Лучше бы ви отнесли его, куда подальше и вернулись бы к мине одна. Я ответил бы на все ваши вопросы пгиватно!
Абу Али быстро соображает, что Вика может оказаться в смертельной опасности. Уж больно профессиональная хватка у этого иностранца, быстро соглядателей убирает. Отходить от Валечки, однако он не стал, она могла оказаться единственным свидетелем...
Сергей Иванович - Не успел и пару пришельцев шлёпнуть в любимой игре, как тут уже всё верх дном стоит! (видя удаляющуюся фигуру Вики) - Белоконь! Лошадка моя необъезженная, вернись немедленно и это тело, которые ты тащишь из последних сил, предоставь к опознанию. Иначе я, заставлю всю неделю вас дежурить и утки мыть зубными щётками! Быстро неси его сюда!
(гипнотезёру) - А вы уважаемый, шли бы в приёмную, там неврастеника какого-то привезли, орёт на всю больницу, что любит так, что ну просто поубивает всех из-за неё единственной. Ввергните его в анабиоз, плиз, а то у персонала уже нервный тик стал проявляться, а относительно здоровая публика стала проявлять признаки беспокойства.
(Зильберштейну) – Ну-ка, ну-ка, Мендель Абрамович, покажите ваш драгоценный локоть. Что, небось, упал, очнулся, гипс? (довольный шуткой, уставился на руку) Ювелир говорите? А не закатали ли вам туда пропавшие драгоценности, те самые из-за которых директор магазина так убивается?
Гипнотизер посадил около Валечки мавра исполинской внешности с указанием, не отлучаться ни на минуту, и спустился в приемный покой со словами: "Ах, любовь, любовь, где твоя животворящая сила?"
Черный великан, вздохнул, как будто вспоминая сказку, где только что властвовал непобедимым джином, и чтобы занять руки делом стал сворачивать марлевые тампончики для стерилизации.
В палату, расталкивая медперсонал, ворвался какой-то мужчина. Абу Али пригвоздил неврастеника взглядом к стулу, и через несколько секунд тот уже рассказывал монотонным голосом что-то о себе.
Это оказался менеджер по продажам из того же самого ювелирного супермаркета. Убить он всех собрался из-за Валечки Ивановой.
После сообщения Мага, что его девушка жива, неврастеник стал требовать свидания, что и пообещал гипнотизер, если тот успокоится и когда девушка придет в себя.
Вика (замирает с Тарантулиди на плече) - Упс! (в сторону) Как там было в "Короне Российской империи", классном фильме моего детства: "Шеф появится в последний момент"? А у нас он в самый разгар всегда появляется, как джин из лампы...
(Ботову) - Сергей Иванович! Жeне плохо стало при виде крови. Слишком много её натекло из этой новенькой. Я-то в хирургии ещё и не такое видела, а он всё же только акушер.
Мендель Абрамович - Уважаемый господин Ботокс! Как ви можете подозревать несчастного евгея в кгиминалитете? Ведь гипс наложили в тгавмпункте. Впгочем, как они его накладывали, я не видел. От стгаха я отвегнулся. Когда его будут снимать, вот тогда и пговегим.
- А Вам Викочка я-таки скажу - женщины пьют из мужчин так много кгови, что лишняя из них выливается!
Вика (осторожно опускает Тарантулиди на кушетку рядом с Менделем и Ботовым) - Сергей Иванович! Вот увидите, когда Женя в себя придёт (в сторону - надо бы сбегать к Вере Сергеевне за нашатырём), он всё Вам объяснит.
- Мендель Абрамович, женщины, как и пиявки, пьют только дурную кровь, оздоравливая ваш мужской организм.
Абу Али - Когда он уже придет в себя? По Московскому времени уже пора!
- А ваш гипс, Мендель Абрамович, мы обязательно распотрошим, даже не сомневайтесь!
Мендель Абрамович - Вот этого я как газ и боюсь! - Давно известно, что все вгачи попадут в Джахим*. Но ви определенно попадете в Джаннат**, ибо я могу засвидетельствовать: никакой вы не вгач! Живодёг! Вас там согок девственниц заждались!
Абу Али подходит к кушетке, приподнимает интерна греческого происхождения и, как следует, встряхивает его.
Тарантулиди (просыпается и вскакивает с диким воплем)- Где он?! Где этот факир, я вас спрашиваю? Мы в цирке работаем, или где? Сергей Иванович, я буду жаловаться... в местком! В профсоюз! Ну, невозможно же работать! Иду, понимаешь, никого не трогаю... И тут этот рентген - бац! Глазищами своими зыркнул... И всё! Ничего не помню... Как я здесь оказался?
Вика (поглаживает Тарантулиди по плечу) - Женечка, спокойно! Это я тебя сюда приво... доставила. А ты упал, как подкошенный, я даже не поняла, отчего... Значит, это Вы, Гасан Абдурахманн...э-эээ...то есть, Абу Али так развлекаетесь? Или Вы свой профессионализм на нас оттачиваете?
Абу Али – Так это я, значит? Глазищами говоришь, развлекаюсь? А спирт куда девался? А мухи от чьего духу на лету дохнут?
Тарантулиди - А, вот вы где?! Слушайте, Али ибн Мухамедович, я решительно протестую против ваших оккультных методов! И попрошу без намёков, при чём тут спирт? Вы мне зубы не заговаривайте! Вы зачем меня усыпили? Развлекаетесь? Я, между прочим, мог спешить к больному, из-за вас мог умереть пациент... пациентка...
(отводя Вику в сторону) Ну скажи, ну как тут жить? Я уж не говорю - работать... Мало мне было Ботова, так теперь ещё и от иллюзиониста этого бегай мелкими перебежками... Уволюсь! Где наш Мендельсон Стаканыч? Что-то я перенервничал жутко, надо бы его ещё раз на коньяк раскрутить...
Мендель Абрамович - А я тут, гядом с Вами и только за! Особенно если Вика составит нам компанию. Она такая кгасивая... такая... такая, ну пгямо как Бельмондо!
Вика - Эженчик, да успокойся (смотрит в сторону Ботова, который увлечённо что-то обсуждает с Андроповой), давай потихоньку слиняем отсюда. И Менделя Абрамовича заберём. Можно в соседнее отделение сходить, там буфет работает. Мендель Абрамович, какой-то комплимент сомнительный, с коньячным привкусом. Бельмондо, говорите? У него, кажется, итальянские корни. "Прекрасный мир", в переводе. Так что, зачёт!
Тарантулиди - А кто с больной останется? Кстати - кто-нибудь видел, что там, под бинтами? Бинтовал кто? Может это и не девушка вовсе... Проверить бы надо. Мало ли кого наш фокусник притащил. Может это мумия какая-нибудь... древнеегипетская. От его прошлой практики осталась... Какой директор? Тот, что привёз? А где он? Вера Сергеевна утащила? Ну, понятно... Пропал мужик.
Мендель Абрамович - Нет, молодые люди, зачем же в буфет? Пгедставляю чем там могут угостить. Да и с вашей-то загплатой – ви должны пгиходить на габоту, здоговаться и уходить! Поэтому пгедлагаю: господин Кагакугтиди еще газ пгинесет тот коньячок, пагу лимончиков и большую когобку шоколадных конфет. Закгоемся в моей палате. Посидим, поговогим злехаим. И, если шуметь не будем, хогошо пговедем вгемя. Главное, чтобы никто нам не помешал!
Впгочем, возьмите две бутылки, а вдгуг кто-нибудь пгидет.
Вика (с подозрением) - Эжен, у тебя есть коньяк?! То-то мне почудился запах... А как же нам закрыться-то? Дверь стулом припереть? Пойду я, лимончики принесу, у меня есть, я чай с лимоном люблю. Ну, а раз такие дела, то можно и не чай... А с девушкой-мумией ничего не случится. Пусть эти ифриты Аликовы за ней присмотрят.
Тарантулиди - Мендель Абрамович, Вы представляете, что со мной будет, если нас в Вашей палате, распивающих на троих, накроет Ботов? Пять лет расстрела с последующим поражением в правах... А Вике - выговор с занесением... Нам это надо? А ещё Абу Али опять нюхать начнёт... Что он там про спирт-то говорил? О! Давайте мы коньяк в грелку зальём - будто бы Вам локоть ушибленный прогреть надо... А пить можно из мензурок. Как раз для коньяка подходяще... Ну ладно. Я за коньяком.
Вика - Эженчи-ииик! Убежал... А пить можно из чайных чашек, и цвет на чай похож. И наливать по-правильному, на донышко. С занесением, сказал? Хм-ммм... Чего и куда, интересно... Ладно, я ушла за лимонами.
Абу Али - Спрятались, выпивохи! Стулом забаррикадировались! Ну, ну! Пойду мумию размотаю, да джина домой отпущу.
Размотав бинты с головы Валечки, Маг долго любуется творением рук своих.
Абу Али - Так, пора прекращать духовное совершенствование, мир катится в яму. Ох, и тесно же будет в ней! Практика эль-Хадир никого не интересует, а косметолог из меня может получиться неплохой. Какая хорошенькая! Хоть заработать за последние два века.
Девушка открывает глаза.
Валентина Иванова - Где я? Что со мной?
Абу Али - А вы ничего не помните? Я, конечно, могу вам помочь всё восстановить, но после операции, такие проникновения крайне не желательны.
Валентина Иванова - Операции? Какой?
Маг подаёт ей зеркало. Валечка вцепилась в него, и не выпускает
Валентина Иванова - Кто это?
Абу Али сидел и гордился, он сам не знал, как у него получалось так удачно собрать осколки головы девушки. «Помнят руки-то, помнят! Не всегда верблюды и страусы получались!»
Абу Али - Так, хватит любоваться, ещё намучаешься. Там к тебе Выкрутаскин рвется, весь приемный покой разбомбил.Помнишь такого?
Валентина Иванова - Пустите его, ещё бы не помнить! Ща, я с ним поговорю…
* аль Джахим (араб.)- одно из названий ада в исламе;
** аль Джаннат (араб.)- рай в исламе.
Занавес
Отредактировано Shoo-in (21.03.2017 10:21:11)
А ты разве не наблюдала таких сцен? Конечно, я утрирую. Но всё же... Добавляю последнюю картину первого акта.