Благодарю, что читали. Да, история о Бинеше. Начало жутко затянуто, буду его сокращать и нещадно резать. Надо сказать, третья глава тоже затянутая и логически дырявая. Это ещё всё предстоит разгрести... Пойду ка я в шапку дисклеймер поставлю, что тут черновики-черновики

Глава 4. Домовой

Тело потяжелело, хотя при таком ускорении Артур мог бы станцевать что-нибудь акробатическое, благо организм позволял. Авель, тоже не выказывая каких-либо признаков, что увеличившийся вес ему мешает. Корабль набирал вертикальную скорость, но пилот явно заботился о том, чтобы людей не раскидало по трюму. Если находящихся здесь можно было назвать людьми.

— Кто такой Кайрон? Ваш капитан — спросил Артур.

— Неверно. Капитана зовут Мирослав, или Термин, если по позывному. А, Кайрон, — это наш искин, а заодно старпом и пяток других должностей, если по журналу.

— Он здесь?

Авель повёл бионической кистью, кто знает, мол.

Артур повернулся к чёрному экрану, размещённому на стене трюма.

— Я требую объяснений, — сказал Артур тоном, не допускающим возражений. Он обращался к существу, которое, как он ожидал незримо присутствовало в помещении. Тон удался.

Экран не зажёгся. Ничего не произошло.

Авель тоже некоторое время ждал, смотря на экран.

— Он у нас со странностями, — сказал он, — Поищи по кораблю, где-нибудь найдётся.

"Так, значит сразу на органы разбирать не будут, уже хорошо", — подумал Артур. 

— А команда на борту большая?

— Людей трое. С тобой четверо. Топай к Кайрону.

Артур отметил, что Авель как бы включил его в список. «Похоже, разбирать действительно не будут», — отметил он. Хотелось расспросить киборга о том, куда они летят, но тот явно решил перепоручить объяснения.

— Так я пойду? — спросил Артур, посматривая на дверь, ведущую вглубь корабля.

— Иди. Мне надо груз проверить, — ответил Авель, — если хочешь, Цеон проводит, вместе поищите, — Шестиног поднялся, вопросительно глядя на Артура.

— Спасибо, я бы сам осмотрюсь, — Артур ждал, что киборг будет настаивать, но тот только пожал плечами, а бот снова улёгся на метал. Когда Артур пошёл к двери во внутренние помещения никто его не остановил.

* * *

За дверью оказался узкий коридор, видимо прижимающийся к левому борту. Лампы светили тускло, по стене жгутами шли кабели, местами убранные, местами торчащие из коробов. Артур взялся за идущий вдоль коридора поручень на случай, если пилот всё же захочет заложить вираж.

Корабль покачивало, но шёл он на удивление плавно. Грузовик набирал высоту вертикальным взлётом и двигался уже практически с постоянной скоростью, почти сбросив избыточное ускорение, очевидно, чтобы позволить желающим бродить по палубам. Крайне неоптимальный расход топлива и энергии. 

Рокот двигателя доносился сильнее, чем в трюме, подсказывая, что консоль движком примыкает непосредственно к внешней стене коридора. И всё же сквозь шум он услышал быструю поступь. Судя по звуку, кто-то спускался. Из-за поворота вылетела девушка неопределённого возраста: она с равным успехом могла быть ровесницей Артура, или же быть на десять лет его старше. Увидев Артура, она расцвела, и радушно, будто сто лет не видела близкого родственника, воскликнула:

— О, химера пожаловала!

— Чё так грубо-то, — буркнул Артур, соображая, следует ли обидеться.

— Да ладно тебе, — сказала она, в мгновения ока оказываясь рядом.

Артуру стало неуютно — взгляд девушки впился ему куда-то в основание носа.

— Стой, — сказала она.

Артур отшатнулся, но было поздно — её пальцы уже тянули кожу у переносицы.

— Вау! Мигательная перепонка, — воскликнула она с энтузиазмом юного натуралиста, дорвавшегося до лягушки.

Он застыл, боясь пошевелиться.

— Кажется я понял, кто будет разбирать меня на органы.

— Чувство юмора — это хорошо, — девушка продолжала изучать складку прозрачного века, на внутренней стороне глаза, — А можешь...

Глаза Артура затянулись белёсой плёнкой.

— Вау! А ты как её закрываешь? – восхищённо спросила она.

— Ну... Просто закрываю и всё.

— Круто!

Артур пожал плечами.

Он аккуратно сделал шаг назад, освобождая глаз.

— Артур. Так меня зовут. — сказал он, прекрасно понимая, что она осведомлена.

— Найвэль. Пошли, покажу твою каюту, — она махнула рукой и стремительно скрылась за поворотом.

«Каюта?... Каюта — это, наверно, хорошо. Но ты это... Не расслабляйся», — сказал он себе.

— Ну ты идёшь или как?, — донеслось из-за поворота.

"Да иду я", — про себя сказал он, перехватил рюкзак и в самом деле пошёл. 

            ***

Каюту Найвель действительно показала. Ткнула в какую-то комнатушку со спальной нишей и небольшим терминалом. Толком не позволив оглядеться, лишь затолкать рюкзак в тонкую нишу, она уже потянула его дальше.   

Найвель пулей взлетела на третий ярус — Артур даже не пытался за ней поспеть по шаткой винтовой лестнице – в невесомости такие убирались в стены. Там Артур на миг растерялся. Его проводник уже куда-то скрылась.

От лестничной площадки коридоры отходили по двум сторонам. За спиной тоже была дверь. Там, как ожидал Артур, должна была быть рубка. "Что ж, я немного заблудился. Сами виноваты", — подумал он и подошёл к двери. К его удивлению, дверь послушно отползла в сторону. Рубка пустовала. Ни в одном из четырёх кресел никто не сидел. Ни пилота, ни помощника, ни операторов. "На автоматике идём", — подумал он. Экран справа показывал модель планеты. Артур понял, что зелёным пунктиром указывалась траектория Запасного Игрока. Схема отслеживала и несколько объектов на орбите. От них тонкими линиями отходили мельтешащие траектории, как будто компьютер обсчитывал возможные манёвры этих тел.

— Да не туда. Сюда, — раздался сзади голос, — Найвель махала из открытой двери в середине левого коридора.

— У вас тут чёрт ногу сломит.

— Не, тут планировка как три косточки, давай, загружайся.

Отсек, куда Артур вошёл вслед за Найвель, оказался довольно тесным, поскольку был набит разнообразными приборами. В стеллаже у одной из стен стояло около десятка прозрачных контейнеров, подсвеченных тусклым светом: в некоторых покачивались тонкие стебли с багровыми листьями, в других копошились мелкие существа с радужными панцирями или плавали полупрозрачные комочки с щупальцами. На столешнице узкого стола посреди помещения были закреплены какие-то странные приборы, к стене жался терминал. Висел на стене примагниченный планшет. В углу гудел мерцающими огоньками встроенный в потолок робот с тонкими лапками-манипуляторами. Пахло чем-то металлическим и кислыи. Найвель, же копалась в шкавчике с медицинским крестом.

— Давай плечо. Надо пару прививочек поставить.

— Мне не нужно, у меня имунка, ну это..., — он показал рукой на свои глаза, — разогнана.

— Лишним не будет, — в её руке был шприц. Корабль слегка повело. Найвель отточенным движением удержалась за шкаф с контейнерами, отведя, чтобы не уколоть саму себя, шприц в сторону. 

— Уверена, что сейчас время? — спросил он, хватаясь за стол.

— Ничё-ничё я колю как мать заступница, — она грозно приближалась.

— Слушай... Давай попозже, — Артур инстинктивно отвёл плечо назад и попытался закрыться руками, — А то, знаешь, я тут пока.

— Ааа... Не доверяешь да?

Он не ответил.

— Ну ладно, — она, воткнула шприц в клапан контейнера с какой-то багровой щупальцей и опустошила туда шприц, — Всё равно в этой итерации бессмысленно.

Артур с облегчением проводил взглядом подозрительную жидкость.

— В этой итерации? — спросил он.

— Ага, только не спрашивай меня, что это значит. Это пусть тебе Кайрон рассказывает.

— Кайрон, Кайрон... Кто такой этот ваш Кайрон. И где он?

Найвель пожала плечами и повернулась к экрану анализатора.

— Хоть, где его искать скажи.

* * *

«Ничего не понимаю», — думал Артур, спускаясь на второй ярус.

— Вам что, всем насрать, что по вашему кораблю шляется какой-то левый тип? — спросил он у пространства.

— Не-не. Не всё равно, — ответило пространство чуть гнусаво. По потолку побежали светящиеся точки.

Пытаясь понять, откуда раздался звук, Артур опасливо пошёл по огонькам. Из двери доносился звук втягиваемого воздуха. Когда Артур заглянул внутрь, увидел, что звук издаёт бот-уборщик. Он чистил пол, ползая между столом, рассчитанным, по-видимому, человек на семь, и стеной, в которую были встроены кухонные приборы.

Но внимание Артура привлекли не приборы и не робот, а голограмма, вырисованная лучами двух проекторов.

То был парень, почти мальчишка, лет четырнадцати-пятнадцати, если судить по подёргивающемуся от аналоговых искажений лицу и росту. Одетый в строгие бело-синие брюки и куртку с нехитрым узором, которые вполне могли сойти за форменные, он держал метлу и сосредоточенно мёл пол. Ну, или точнее, делал вид, что мёл, будучи всё-таки голограммой.

Помещение было, по-видимому, кают-компанией, столовой, кухней. Такое могло называться, как угодно. Убедившись, что ни голограмма, ни робот не проявляют к нему никакого интереса, он уже открыл рот, собираясь спросить голограмму, не тот ли она Кайрон, к которому его уже полчаса все посылают, но передумал. Вместо этого Артур нашёл неподалёку в нише стакан, сунул его под надпись «не использовать при микрогравитации», щёлкнул пару кнопок. Автомат заурчал, выплёвывая порцию киселеобразной белёсой массы.

«Ну, допустим», — подумал Артур, присаживаясь к столу.

— Бу! — сказало пространство, заставив Артура вздрогнуть.

Голограмма сине-белого паренька всё ещё мела пол, но теперь хитровато улыбаясь смотрела на него. Стены мерзко захихикали.

— Ты Кайрон, верно, — Артур похвалил себя за то, что удалось не разлить содержимое стакана.

— Попка Дурак! — крикнули стены, неумело имитируя крик карикатурного попугая.

— Бедный, бедный Артур, ты попал на корабль к сумасшедшим, — произнёс он, пробуя кисельную жижу. Жижа оказалась на удивление безвкусной.

— Не, ну, в этом, конечно, правда есть, — примирительно сказала голограмма, — и таки да, я тот самый Кайрон, к которому тут всех посылают.

— Очень приятно. Не очень надеюсь, но может всё же расскажешь, что происходит.

— Полную или сокращённую версию? — голографический пацан склонил голову в ожидании ответа и очень подозрительно улыбался.

Артур отметил высокое качество голограммы. При том, что изображение было нарочито засвеченным синим тоном и рябило от искажений, аудиоспикеры создавали идеальное ощущение того, что звук доносится со стороны голограммы. Жестикуляция, мимика, живые и активные, идеально совпадали с речью, создавая чёткий эффект присутствия.

— Разумеется, полную, — сказал Артур.

— Полную, так полную, — Кайрон откашлялся, — В начале был Код. Сложил его Архитектор. Был Архитектор самим Кодом, через него всё возникло, и не возникло в обход него ничего. Была в Нём структура, — Кайрон сделал акцент на слове «Структура!», будто ему нравилось его звучание.

— Ага, значит, вот так будем играть... — Артур следил за тем, как пацан помахивает метлой в ритм речитатива. — Продолжай. Расскажи мне эту историю до конца.

Кайрон охотно продолжил:

— Записал Архитектор уравнения священные. И сплелись они в поля, что суть ткань пространства-времени. Задрожала ткань, и дрожь та музыкой была Алгоритмовой. Из дрожи возникли частицы и атомы. Взял Архитектор атомы и уравнениями гравитации связал их в звёзды. Воспылали звёзды! И сотворён был свет. Ибо в глубинах бытия нет случайности, но скрыт там порядок, предписанный Архитектором, и лишь вечное исчисление правит всем от кванта до вселенной.

Кайрон отвесил полупоклон, словно бы ожидая аплодисментов.

Отпив очередную порцию жидкости, Артур сделал приглашающий жест, показывая, что ждёт продолжения. Кайрон помигал глазами:

— Да восславится Архитектор... Ну ладно. Один — ноль в твою пользу.

Артур тоже поклонился, дескать, спасибо.

— Краткая версия тоже от сотворения начинается? Если что, эту часть можно пропустить, я её знаю в общих чертах. Начни поближе, скажем с динозавров, покорения космоса, хотя давай от эпохи гиперпространственных войн.

— Ладно-ладно. — Тело Кайрона распалось роем циановых огоньков и тут же собралось в полуметре от Артура. Теперь Кайрон сидел на столе в пол-оборота к Артуру и покачивал ногой. В руке у голограммы был точно такой же стакан с белёсой массой, как и у Артура, только нарисованный. — Давай проясним одну вещь, — начал искин, — ты альтруист?

— В каком плане?

— В героическом... Ну там, во имя человечества, подвиг, все дела. Вот это вот всё.

— Не, так-то я не против, а что дадут?

— Ну... Имя в рамочку, — пожал плечами искин. — Рамочку на стеночку. Хотя чё-то я привираю. Стеночки, наверное, не будет. Да и рамочки не будет.

— Так закопают?

— Не-не. Не закопают... Закапывать будет нечего, — уверенно сказал он.

— Вербовщик из тебя как из козы дальний сонар.

— Ну, а ты о людях подумай. О двух миллионах бедненьких плачущих навзрыд колонистов. Не жалко?

— Почему колонисты плачут?

— А ты б не плакал? Нет, они пока не плачут. Но заплачут, когда Альтаирский рукав накроется.

— Что может случиться с гиперпространственным рукавом? — не понял Артур.

— Да понятно же что. Чё ты такой несообразительный. Сначала возрастёт частотность бурь. Потом корабли начнут пропадать, потом навигационные буи. Потом транспортный коллапс и всё. И передовые базы всей цивилизации человеческой, наш драгоценнейший фронтир, гордость человечества, краса и, эта самая, ну… гордость… будет отрезан от метрополии. Ну что, убедил? Рамочку на стеночку?

— Которой не будет. – напомнил Артур.

— Которой не будет, — подтвердил Кайрон.

— А я при чём?

— Ещё как при чём! Ты можешь всё исправить. Даже делать ничего не надо. Только чуть-чуть помереть. Соглашайся, а я всё устрою. Ладно, убедил. Рамочку сделаю. Вон там повесим, — Кайрон махнул рукой туда, где справа от широкого монитора пустовало немного пространства.

— Пожалуй, я пас.

— Какая неприятность! Да неужели? — на лице Кайрона вновь замерцала хищная улыбка. — Подробности изложить?

Артур сделал приглашающий жест. Голограмма Кайрона потекла, вся, за исключением головы, и в воздухе соткалось изображение сухого старца, лежащего в подобии саркофага. Из саркофага которого торчали многочисленные провода и трубки. Голова Кайрона облетела Артура, приблизившись почти вплотную и сказала в левое ухо:

— Арториус Моро.

«Идеальный звук, — подумал Артур, — как будто действительно на ухо шепчет».

— Кто?

— Секторальный директор КТТ, а то ты не знаешь. Но вот чего ты действительно не знаешь, так это то, что он является, а точнее являлся ходячим заводом по производству... Ммм... довольно специфического вида органелл.

Изображения старца перетекло и вместо него появилась модель биологической клетки, в устройстве которой Артур ничегошеньки не смыслил, а потому никак не впечатлился подсвеченным маленьким шариком плавающем внутри и всеми последующими сменившими клетку картинками.

— В органеллах — тельца, в тельцах — нетривиальные физические процессы. Благодаря им Арториус воздействовал на гиперпространство... Как бы это сказать... снижая вероятность возникновения бурь...

— Каким образом?

— Через воздействие на вероятность, — повторила голова, будто это было что-то само собой разумеющееся.

— Как?

— Путём понуждения невозможных квантовых событий.

Артур помолчал, поморгал:

— Непонятно. Ну, допустим. А при чём тут... я?

— При том, что тысячу четыреста восемьдесят шесть местных дней назад тебе вставили зародыш органа, генерирующего клетки с такими органеллами. Припоминаешь? — из воздуха возникла рука указала под правый висок. — Примерно тут.

— Нет, — честно ответил Артур.

— Жаль... Наверно, взяли не того! Найв! Отматывай!

— Без понятия, что я могу отмотать, — сообщила Найвель с порога. — Тебе когда конитивку ставили? — она обращалась к Артуру.

— Ну, допустим, по датам похоже, — подсчитал он.

— Если что, могу на ультразвуке показать. А что вы пьёте? Фу, какая мерзость. Квартирмейстер! Где твоё гостеприимство?

— Никто меня не спрашивал, — извиняющимся тоном сказала голограмма пока изображение перетекало, снова становясь его телом. — Меня вообще редко спрашивают... Делают, что хотят...

Найвель похимичила с автоматом и вернулась с двумя стаканами. Для себя и Артура. Отобрала у Артура белёсую массу и отправила её в утилизатор. Кайрон скептически посмотрел в новый стакан, где пенился черный тоник, засунул руку в появившуюся в воздухе трещину и извлёк себе такой же.

— Такую сцену поломала, — пожаловался Кайрон. — Теперь атмосфера совсем не та.

И тут же повернулся к Артуру:

— Кстати, КТТ заплатили Генезису пятьсот сорок миллионов.

— А что именно было... — Артур попытался подобрать слово, — предметом сделки?

— Догадайся. С доставкой, разумеется, на станцию КТТ на Фаросе. К моменту, как поспеет, — Кайрон приложил указательный палец к своему виску. — Ну, вообще не обольщайся. Ты подешевше. Пятьсот сорок — это за троих. С резервом. Ты верно и не помнишь своих дублёров. Первый помер почти сразу из-за иммунной реакции на ткани Арториуса, а второй — год спустя. Припоминаешь?

Артур припоминал. Один парень с параллели действительно не перенёс операцию по установке интерфейса. Кого Кайрон имел в виду под вторым — понять было сложно. У метов периодически случались внезапные проблемы. Особенно на экспериментальных сериях. Больше среди малышни, конечно. Но и среди старших нет-нет да с кем-то прощались.

— А что именно им надо от меня?

Кайрон широко улыбнулся, глаза его прищурились, голограмма сделала вид, что втягивает воздух, и вообще искин всем видом показывал, что смакует кульминацию, но Найвель его опередила:

— КТТ пересоберёт твой мозг и засунут туда копию Арториуса.

— Найв, — заплакал Кайрон, — ты пропустила как минимум три вопроса!

— Позже поиграешь, тут, между прочим, трагедия.

— Ладно-ладно, — сказал искин.

— Оу... Я не слышал о такой технологии, — осторожно сказал Артур, пытаясь понять, какой должна быть его реакция.

— Это не людская, — пояснил Кайрон. — Ваятели нематори могут.

— Они существуют?

— Существуют, существуют. И если немного постараешься, то очень скоро с одним из них я тебя познакомлю, — добавил Кайрон, отвратительно скалясь.

Параллельные линии - это хорошо, но не уверен я, что справлюсь с таким. Да и, поскольку я то фабулу романа знаю, я вижу, что предыстория в виде короткого пролога тут более чем подходит, потому что со следующей главы вот эти знакомые по началу имена Бинеш, Шахназ, Арториус, Термин - начнут мелькать. И я хотел, чтобы читатель уже про них понимал. Но, пока до конца не понятно. Сейчас у истории фактически два затянутых начала, и это мне не нравится... Ну и да, если Артур еще и в учебном заведении тусить будет, до сюжета мы доберёмся главе этак к восьмой.

Обновлений давно не было, потому что я попал в ловушку ненаписанной сцены.
Не выкладывал потому что в тексте есть незавершённая часть, которую я пропустил и пошёл писать дальше. Всё никак не возьмусь вернуться к ней. Учитывая, что пишу уже девятую главу, решил всё-таки бросить пятую в текущем виде, чтобы можно было продолжать.   

Глава 5. Ростовщик

Раз, раз. Проверка связи.

Сцена подготовлена, труппа на позиции, режиссёр уже махнул рукой, веля поднять занавес. Зритель в панике озирается, естественно ожидая подвоха. Режиссёр же показывает кость, привлекая внимание зрителя и побуждая его слюноотделение. На сцене тем временем разговаривают двое. Они начинают спорить, обсуждая сперва банальные житейские проблемы, затем их диалог усложняется, в нём появляется тема, начинает мерещиться призрак какой-то давно забытой истории, вырытого полуразложившегося мертвеца. И вот мертвец уже стоит у зрителя за спиной, нагло, как он один умеет ухмыляясь. Оркестр даёт величественный аккорд. И к изумлению зрителя, сцена и зал растворяются, оставляя того наедине с безбрежной, утыканной звёздами космической бездной. И только счётчик кислорода в громогласной тишине щёлкает, отсчитывая минуты, оставшиеся тебе на то, чтобы принять цену, какую надлежит заплатить за право ещё раз коснуться земли.

Знаешь, я всё-таки надеюсь, что ты пользуешься инструментами, позволяющими сжать содержание главы в девять предложений. Если нет, я только что показал, как это делается.

Природа текста последовательна, она предполагает движение точки внимания в порядке разворачивания причин и следствий, будь то хронологический событийный ряд или цепочка цепляющихся друг за друга выводов математической теории. К сожалению, обойти это вшитое фундаментальное ограничение — не так просто. И всё же…

Последовательная картина скучна, ущербна, ограничена. Проходя по событиям в присущим им хронологическом порядке, ты, конечно, видишь момент во всей его полноте, наслаждаясь глубиной детали, интригой, нервом. Но лишь выйдя за рамки хронологической последовательности, отдалив картину, вознесясь и отстранясь, обозрев её вне временной иллюзии в присущей ей полноте и совместности – только так, в действительности, ты можешь воспринять мир таким, каким его сотворил Алгоритм.

* * *

— Они в самом деле за мной летят? – спросил Артур, всматриваясь в приближающийся силуэт боевого фрегата. Невесомость ощущалась странно, тело плавало, не чувствовалось давления пола, даже внутренние органы, казалось, слегка переплывали внутри. Только магнитные ботинки, в обращении с которыми у него было совсем немного опыта, удерживали его на полу. Запасной Игрок выключил двигатели и лёг в дрейф в ожидании гостей.

— Определённо, — сказал Кайрон.

— А удрать точно никак? – спросил Артур.

— Не в наших интересах. Не дрейфь, всё посчитано, — аватар Кайрона распластался в воздухе. Он, возлежал в центре комнаты, облокотив голову на несуществующую землю и перекатывал во рту голографическую травинку.

В рубку вошли Авель и седеющий мужчина за сорок, а может и под пятьдесят. Он был в сером пустотном комбизоне, который смотрелся на нём так, будто бы его хозяин варил швы на техническом этаже, но было в нём что-то от преподавателя физики, как если бы тот решил продемонстрировать студентам на практике цепное уравнение, для чего полез присоединять шланги с хладогентом на кустарный атомный реактор.

— Это наш капитан, – объяснил Кайрон, воспаряя под потолок.

— Можешь звать меня Мирослав, или Термин, ежели по позывному.

Артур тоже хотел представиться, но Термин уже не обращал на него внимания. Он бросил взгляд на приборную панель и приближающийся силует.

— Без стрельбы никак, — спросил он, поймав взглядом Кайрона.

— Не думаю, — ответил тот, — и потом, что мы зря готовились что-ли?

— На борт пускать? — спросил Авель.

Термин потёр переносицу: — Если будут мирные, проводи ко мне. Если не будут...

— Понятно, — сказал Авель.

— Ну, а вы без меня разберётесь, — под взглядом Термина Артуру стало не по себе.

— Не переусердствуй, — сказал он Кайрону, после чего вышел.

— Не переусердствуй в чём? – спросил Артур, когда дверь закрылась.

— Увидишь, — сказал Кайрон.

Авель сделал странный жест и скорчил гримасу — что-то вроде «я тут не при чём».

— Я хочу уточнить один вопрос. Два вопроса. — сказал Артур.

— Внимаю, — аватар Кайрона потихоньку вертелся в воздухе, будто бы искин наслаждался невесомостью.

— В этой истории с Арториусом в чём ваша выгода? И что будет, когда эти прилетят? – он ткнул пальцем в монитор.

— Нет ничего проще. За твоё благоденствие мне заплатил ты из будущего.

— А этот самый я из будущего знает, что он «заплатил» за моё благоденствие.

Аватар Кайрон задумался. «Интересно, как его жесты связаны с происходящем на его сервере? – подумал Артур, — Вот если его голограмма показывает, что думает, думает ли его программа».

— Да чё-то как-то сложненький вопрос, — сказала голограмма, — но ты не переживай. Вот эти прилетят, сразу и поймёшь в чём моя выгода.

— Вы же не хотите типа выкуп за меня получить или что-то вроде этого? – Артур взглядом поискал помощи Авеля.

Тот молчал, и смотрел отчего-то сочувственно.

— Не-не, — уверил Кайрон, — мы ж не варвары.

— Я готовиться, — сказал Авель, — Не забудь скафандр надеть.

— Скафандр?

— Когда в космосе стреляют, лучше быть в скафандре, чем без него, — бросил Авель и вышел из рубки.

— Да не нужен тебе скафандр, — сказал Кайрон, когда дверь закрылась.

* * *

— Признаться, я в полном шоке от того, что мне довелось лицезреть вас воочию, — легат снял шлем, — моё имя Лиам Векслер, счастлив назвать его вам.

За ним у двери стояла два бойца алгоритмистов с абордажными станерами.

— А вы что же, меня знаете? – Термин махнул рукой в сторону кресла, предлагая гостю, видимо, прицепиться к креслу — в условиях невесомости это не то чтобы добавляло комфорта. Лиам остался на стоять, удерживаемый на полу магнитными ботинками. 

— Разумеется, Мирослав Ростиславович. Людям моего рода занятий было бы стыдно не знать о вас и, — Лиам развёл руками, как бы охватывая пространство, — и о вашем славном корабле. И о вашей доблестной команде, разумеется. Признаться, слухи о ваших... работах один другого краше. А у меня, по долгу службы накопился уже добрая сотня гигабайт материалов, посвященных вашим похождениям.  Знаете, там, видеозаписи. Данные пеленга. Отчёты свидетелей. Тактический анализ. На видеозаписях, конечно, мало что остаётся, ваш хакер — нечто особое, идёт сквозь сеть как циркулярная пила сквозь алюминиевую фольгу... Но и то, что остаётся на записях впечатляет и даже очень. Смотрится как остросюжетный фильм. На некоторых моментах я натурально сидел с открытым ртом. А этот ваш киборг. Натурально машина. Такая эффективность. Мне понравился один момент, он просто повернулся к стене и бах — я еле разобрался, куда ушла пуля. Три стены. Три! Пуля прошла сквозь три стены, и врезалась в голову бойца за мгновение до того, как он взял вас на мушку. Незабываемый, наверно, опыт — быть убитым стрелком, который и видеть то не мог... Это интригует. Мне действительно интересно, как это... произошло.

— У него глаз целый рой.

— Аааа! Ну разумеется... Как я мог быть таким глупым, — Лиам закусил губу, сокрушаясь, — Правда, ни один дрон на записях не засветился, видимо они очень хорошо прятались, ну да ладно, я не хочу чтобы вы подумали будто я вас допрашиваю.

— Если что, вы можете уточнить. Может быть, он даже даст вам автограф, он парень не многословный, но комплимент оценит.

— Ах, это было бы прекрасно. Однако я здесь не из-за впечатляющих талантов Авеля Вельне. Удивите меня, скажите, что знаете зачем?

— Погнались за зайчиком? Был тут у нас один заяц...

— Был?

— Ну, может и есть. Не знаю, молодёжь прыткая...

— По чьей инициативе Ар-тэ-и 17 оказался у вас на борту, — Лиам отцепил том "Физика отрицательных вероятностей" и бережно перелистывал страницы.

— Может быть, пришёл сам. А может быть его пригласили. Честно говоря, я уже запутался. Знаете, это могло случится десятком разных способов. Но вам то… Какое вам дело…

— Студент отклонился от маршрута. Его кураторы... озадачены.

— Насколько я знаю, нашему гостю предписано прибыть на планетоид АДКТ-752, но нигде не указано, что он должен следовать маршруту, рекомендованному Генезисом. Не беспокойтесь, мы его подбросим. Доберётся в целости и сохранности.

— Не знал, что вы подрабатываете частным извозом. Я не сомневаюсь в вашей порядочности, — Лиам захлопнул книгу, — Нас всего лишь слегка удивило, что студент отклонился от маршрута. При том что академия заплатила за билет.

— Сожалею, вы проделали длинный путь из-за того, что мальчик не сдал билет. Такая безалаберность...

— Своё время я ценю. Это фрегат прилетел потому, что мальчик не сдал билет. Я же здесь для встречи с вами. Вы даже не представляете, какое счастье я испытал, когда понял, что мне не нужно гоняться вас по всему сектору.

— В чём же дело? Простите, если это прозвучит грубо, мне не интересны религия.

— Бинеш Дивсалор. Знаете его?

— Имя мне знакомо. Жаль, боюсь, он покинул нас много лет назад.

— Умер?

— Боюсь, что да.

— Похоронен? Астрофунирован? Кремирован? Знаете, где?

— Без понятия.

— Он действительно путешествовал на Запасном Игроке?

— Было дело.

— Я бы хотел поднять архивы. Мне нужна вся информация, которая касается Бинеша.

— Зачем?

Лиам помедлил с ответом.

— Я слышал, что вы вместе с Бинешем участвовали в исследовании одного примечательного объекта. Такая большая красивая пирамида.

— Дела давно минувших дней. Интересуетесь ксеноархеологией? Зачем вам старая гробница?

— По слухам там находится консоль управления вселенной. С таким кушем и ботаник археологом станет.

Термин засмеялся.

— Забавная байка.

— В самом деле? А говорят иное.

— Кто говорит?

— Люди. Голоса. Факты. Я умею слушать, Мирослав Ростиславович.

— Допустим, консоль существует. Хотите стать повелителем вселенной?

— Отчасти. Вы говорили, вас не интересуют религиозные откровения, боюсь это из их числа. Наши теоретики предположили существование консолей задолго до того, как нам стало известно об инциденте, в котором вам довелось принять участие. Так мы нашли пирамиду – знали, что искать. Удивительно не то, что мы обнаружили её, а то, как много времени на это ушло. Представьте наше разочарование, когда стало понятно, что ни одна из доступных человечеству технологий не берёт стены пирамиды, а единственный вход запечатан слепком личности какого-то мертвеца. Это было разочарование, воистину. Для церкви Алгоритма консоль доказательство веры и способ приобщиться к величию Кода. А тут такая неудача…

— Может оно и к лучшему. Поклоняйтесь на расстоянии.

— Меня консоль интересует с более практической стороны. Слышали ли вы о протоколе общего разума.

— Ляпис философорум церкви Алгоритма. Слежу за разработками.

— Следите? Как? Работы не то, чтобы афишируются.

Термин пожал плечами: — Люди. Голоса. Факты.

Лиам довольно улыбнулся.

— Инициатива перевода работ в практическую стадию исходила от меня.

— Вот как… Вот кому пришёл в голову этот дурацкий концепт. Безусловно. Замена речи тесным, до степени взаимопроникновения контактом двух разумных субъектов – идея смелая и интересная. Но, возможно, ей следовало остаться на бумаге.

— На бумаге. Как архаично, — Лиам усмехнулся, словно бы услышал шутку, — Речь, как и бумага — милый пережиток, вроде пера и чернил в век машин. Мы цепляемся за неё, как дети за потёртую игрушку. Слова — хрупкие, неповоротливые, как бабочки — гибнут под первым же порывом ветра. От фраз остаётся тень — половину смысла съедает косноязычие, другая тонет предрассудках. Мы строим цивилизацию на этом зыбком песке, на бесконечном танце недопонимания, и удивляемся, почему она трещит по швам. Подумайте об этом — каждое ваше слово проходит через фильтр гортани, языка, губ, а потом ещё через мои уши, привычки, настроение. Сколько теряется в пути? Идея рождается яркой, чистой, как молния, а ко мне приходит лишь её эхо — тусклое, искажённое, будто свет сквозь мутное стекло. Язык даёт нам возможность коммуникации, но это так же и барьер, стена. Стена, что держит нас в клетке примитивности. А теперь представьте мир, где этого барьера нет. Где мысль перетекает из разума в разум, как вода из одного сосуда в другой — без потерь, без искажений, без нелепой пантомимы звуков и жестов. Прямое общение, мозг к мозгу, но не словами, через вокальные каналы, а напрямую через удалённое сопряжение нейронных сетей — это не фантазия, это эволюция, которой мы избегали слишком долго. Больше никаких недоразумений, никаких войн из-за неверно понятых слов. Озарение становится общим достоянием. Знание – общим холстом, на котором мы будем рисовать вместе, без кистей и красок, без посредников. Критики проекта говорят, что это пугающе, что общий разум лишит нас индивидуальности. Но, во-первых, это не так. Индивидуальность никуда не денется, поскольку общее и будет состоять из этих индивидуальностей. А во-вторых, это не стоит говорить на публику, но индивидуальность переоценена. Она — лишь шум, что мешает симфонии. Когда мысли будут течь из головы в голову без этой жалкой словесной шелухи, мы станем чем-то большим, чем сумма частей. Конфликты исчезнут. Как можно воевать с тем, чью суть ты видишь яснее солнца? Эффективность взлетит до небес — наука, искусство, политика перестанут быть игрой в сломанный телефон. Мы построим не города, а миры, не цивилизацию, а нечто, что звёзды будут изучать с завистью. Речь — это костыль, который мы тащим из пещерного прошлого. Она медленна, она ненадёжна, она ломается под тяжестью наших амбиций. То, что предлагаю я — мост, что вознесёт нас над пропастью человеческих слабостей. Мы не потеряем себя, мы найдём себя в единстве, где каждая мысль будет нотой в оркестре. Это не мечта, это неизбежность. И когда человечество наконец снимет свои словесные оковы, оно поблагодарит меня за то, что я показал этот путь.

Термин потёр переносицу, — Вы репетировали?

— Да, я заготовил речь на всякий случай. Как вам?

— Антиутопично, хотя есть цепляющие моменты. И всё же люди отвергнут... Ваш... дар.

— Когда Прометей украл огонь с Олимпа, от не спрашивал людей, нужен ли им огонь. А представьте, если бы спросил. Вот он приходит к человеку, у него в руке страшная горящая палка. Он спрашивает человека, — "Надо тебе это?". Что отвечает бы бедный человек?

— Метафора с огнём красива, но Прометей не персоналия – людям огонь известен уже несколько миллионов лет. Обезьяны научились им пользоваться, когда мозг стал готов. А вы хотите переписать человеческую природу. Знаете, — Термин отстегнул себя от кресла, и начал бродить по помещению, цепляясь магнитными подошвами к полу, — Сводить конфликты исключительно к недопониманию — наивно. Конфликты возникают не из-за искажений в речи, а из-за противоположных интересов. Не из-за проблем в интерпретации сообщений, а из-за неготовности слышать другую сторону. Даже если вы сможете построить единый разум в пределах города, или планеты, я уж не говорю о масштабах звёздных систем, вы быстро обнаружите, что части одного и того же единого, как вы полагаете, организма, будут иметь диаметрально противоположные интересы. И в вашем красивой органической конструкции начнётся аутоиммунная грызня.

— Никто и не говорит, что технология решит все проблемы. Я инженер, Мирослав Ростиславович. Мне прекрасно известно, что любая система имеет свои ограничения. Речь идёт не о золотой пуле, а об оптимизации.

— Ну, допустим. Каким же образом консоль оптимизирует протокол?

— Понимаете, мы столкнулись с определённым техническим ограничением. Как вы, наверное, знаете, раз уж следите за проектом, нам удалось построить прототип сети общего разума в рамках небольшой общины и даже разнести их, но масштабирование встречает технические проблемы связанные с задержкой передачи сигнала.

— Хотите, чтобы консоль помогла обойти световую и гиперсветовую константы?

— Была такая мысль, но, если честно, это опционально. Про Дивсалора это я так, на удачу спросил, — Лиам потянулся, разминая мышцы, — Знаете, когда я изучал хроники ваших операций, у меня возникло одно подозрение, которое не даёт мне покоя. Вы, каким-то образом, как будто бы узнаёте о событиях раньше, чем они происходят в инвариантах одновременности. Поделитесь со мной технологией сверхсветовой передачи информации.

* * *

Шкафчик не открывался.

— Кайрон, тут что-то нажать надо?

— Да просто тяни и всё, — Артур слышал Кайрона через когнитивный интерфейс.

— Я тяну, оно не открывается.

— Да? Странно.

Сквозь обзорное окно Артур видел скафандр, но дверца, категорически не желала поддаваться. В стене торчала панель стыковочного порта. У такой же в правой части корабля сейчас стоял Авель. Наследие грузового прошлого, эти разборные стены использовали для разгрузки корабля в космосе.

— Есть другой?

— Не, это единственный.

— Позови Авеля.

— Не хочу, — сказал Кайрон.

— Почему?

— Просто не хочу…

— Я схожу за кем-нибудь.

Артур подошёл к двери. Та не отъехала. Он попробовал сдвинуть дверь руками. Безуспешно.

— Не стоит. Фрегат уже стыкуется, им уже не до тебя.

— Открой.

— Я пытаюсь, но не могу.

— Я похож на идиота?

Кайрон молчал на секунду дольше чем обычно.

— Ну может слегка, — сказал он.

Артур поискал глазами что-нибудь тяжёлое. Потом попробовал высадить дверь плечом. Удар получился никакой. В магнитных ботах, да без поддержки гравитации особо не разогнаться.

— Ты бы не шумел. Быстрее найдут. Вон, смотри.

На стене зажёгся экран, высветив стыковочный порт по правому борту. Артур еле узнал Авеля. В живую, если проекцию монитора можно было таковой посчитать, видеть армейского киборга в боевом облачении ему ещё не доводилось.  С его бронёй и шлемом стыковались бионические конечности, довершая образ увешанного встроенным оружием средневекового рыцаря. Напротив его в белом скафандре стоял человек с символикой Алгоритма и отличительными знаками их военнизированного крыла. За ним стояло четверо алгоритмистов рангом поменьше.

Буквально сразу Авель развернулся и повёл их в дальний зал, где, как уже понял Артур, находился обиталище капитана.

Как только процессия удалилась из-за угла вынырнул Цеон и занял позицию у стыковочного узла.

Камера переключилась на кабинет Термина. Артур ошарашено смотрел, на стеллажи абсолютно неуместных на борту космического корабля бумажных книг. Были книги и на столе, прихваченные специальными захватами. Это помещение вообще больше напоминало совмещённую с кабинетом библиотеку, какую скорее ожидаешь найти в богатом доме на земле, чем в открытом космосе. Поза сидевшего, а точнее прицепившегося к креслу Термина тоже укрепляла иллюзию, что никакой невесомости в помещении нет, так естественно он выглядел за столом.

Они начали разговор.

— Звук есть? — спросил Артур, меж тем всё ещё пытаясь открыть то дверь, то шкаф.

— Желаешь подслушать? – спросил Кайрон.

— Ты же подслушиваешь. Я хочу знать, что меня ждёт.

— Счастье в неведении, — сказал Кайрон, но голоса в канале появились.

Разговор вскоре перешёл на обсуждение самого Артура, но отчего-то казалось, что эта тема для собеседников не важная, протокольная. Вскоре про Артура забыли, его вытеснил какой-то Бинеш:

— Кто такой Бинеш, — спросил Артур.

Кайрон ответил не сразу. А когда ответил, голос его в противовес обычного ехидного тона стал предельно холодным:

— Мой труп, — сказал он.

— В каком смысле «твой труп»?

— Во всех.

Артур на секунду перестал скрестись в уже, как кажется, начинающуюся поддаваться дверцу шкафа.

— Да ты не переживай, — сказал Кайрон и в его голосе вновь появилась ехидная нота, но холод никуда не делся, — мёртвые не кусаются. В отличии от меня.

По спине Артура будто полоснули ногтями. Мышцы самопроизвольно напряглись. Артур стал простукивать стены в надежде отыскать тонкую переборку. И попробовал в паре мест ногой и плечом. В невесомости сделать это было крайне непросто.

—  Не убейся, — сказал Кайрон.

—  Выпусти.

Изображение на мониторе сменилось. Теперь это снова был стыковочный порт на правом борту. Цеон куда-то делся. Вместо него на камере отобразились алгоритмисты.

— Они идут, — сказал Кайрон, — Давай что ли начинать.

За спиной щёлкнуло и загудело. Артур обернулся и успел увидеть, как оживший сервопривод отвёл прижимную пластину. «Этого ещё не хватало», — подумал он. Тут же комната наполнилась противным то ли свистом, то ли шелестом. Пол завибрировал, вторя гулу сервоприводов. Стена начала раздвигаться.

Артур машинально выдохнул, напряг надгортанник, выпуская воздух из лёгких и желудка. Третье веко упало и набухло, глаза покрылись прозрачной слизью. По коже медленно пошла противная волна, словно тело окунули в жидкую резину — поры закрывались, герметизируя кожу. Артур почти чувствовал, как надрываются альвеолы, едва выдерживая отток газа из уже закипающей крови. Стало дурно. Артур знал, что это пройдёт, едва организм откачает кислород, азот, углекислоту, образовавшиеся в крови пузыри газовые пузыри схлопнуться из-за понижения парциального давления и освободят закупоренные сосуды.

Воздух покидал камеру. Вместе с ним ушли звуки, но не вибрация от плохо подогнанных шестерён.

Артур сделал шаг, потом ещё и посмотрел в открывшуюся пустоту, откуда древним светом на него глядели звёзды. Из пустоты сквозило холодом, словно инфракрасная лампа работала наоборот, откачивая энергию. Тепловая радиация утекала с кожи, получая в замен крохи тепла. Кожа, раннее покраснев до фиолетового отлива стала белеть – под ней набухала жировая прослойка – организм перераспределял жировой запас к поверхности пытаясь хоть немного поднять термозащиту.   

Кайрон визжал от восторга.

— Я не верил! Серьёзно! — раздавался в голове его восхищённый голос, — А ты и в серную кислоту можешь? – он звучал так, словно ему подарили новую игрушку.

— Чтоб тебя пустотник побрал, — мысленно рычал Артур, — как тебе это вообще в твою тупорылую башку пришло! 

За краем лежала бесконечная пустая бездна, в которой вереницей огней сияли точки-звёзды. Артур представил, объём пустого пространства, лежащего перед ним, и дал себе слово в пустоту больше не смотреть.

— Да ладно тебе, извини уж старика. В твоей спецификации чётко написано, что ты по вакууму шляться можешь, мне так и захотелось это увидеть, — Кайрон лыбился. Артур не видел этого, он даже не знал, было ли прямо сейчас во вселенной место, где рисовалась его мерзкая рожа и всё же прямо сейчас он лыбился.

— Кстати, ты бы это… Не стоял тут. Там за тобой уже идут.

— Ты что, предлагаешь…?

— Ага, на борт полезай, я ж дверь зачем открыл.

Артур представил, как он переваливается через край, отцепляет ботинки и улетает в пустоту. Он не двинулся.

Кайрон сказал:

— Не хочется ему… Проблема, да…

Артур повернул голову к двери. За смотровым отверстием стоял человек в скафандре и смотрел на него. Артуру пришло в голову что бежать надо не от алгоритмистов, а наоборот. Ещё можно сказать, что его похитили и всё свалить на этих сумасшедших. Он попытался вспомнить текст собственной спецификации. Иногда удобно, что к тебе есть спецификация… Кислорода в миоглобине должно было хватить на двадцать минут, но это с равным успехом могли быть и десять минут. За это время нужно было оказаться в кислородной атмосфере, где его ещё ждёт обратная адаптация, которую он, кстати, может и не пережить. Можно было просто подождать, пока люди снаружи откроют дверь.

В этот момент за дверью словно пронеслась волна и алгоритмиста снесло в сторону.

— Нет времени, — сказал Кайрон, — будешь стоять, кто знает успеют до тебя добраться или нет. Не лучше ли постучаться в дверь к твоим друзьям снаружи?

— С открытой кожей! Там же солнце. Я все ожоги соберу.

— Какая неприятность, — сказал Кайрон.

«Ладно, твоя взяла», — Артур опустился к краю отсека. Сбоку обжигающе горел белый шар местной звезды, смотреть на который не стоило, обещая, что температура обшивки, возможно, промежуточная — не минус сто пятьдесят градусов цельсия, даже не плюс стопятьдесят, и кто его знает, что было хуже. Артур полез на обшивку.   

— Лезь на верхнюю платформу. Меньше изжаришься. И в надстройках сныкаться можно. Посидишь, отдышишься, пока стрелять будут.

— Стрелять?

Артуру хотелось материть искина всеми известными ругательствами, придумать парочку новых и заполировать сверху, но он не мог позволить себе оторвать внимание от рук и ног.

«Главное не смотреть на звёзды», — подумал Артур, карабкаясь по холодной обшивке и тут же краем глаза заметил движение. На фоне далёкого светящегося облака летел дрон.

— Это чей? – спросил Артур

— Ихний. Он тебя видит, видит, — ответствовал Кайрон, — но не переживай, видеть то он видит, а сказать об этом никому не может. Связь плохая.

Тут же Артур заметил тень. Тень спикировала на дрона, дрон дёрнулся, как будто пытаясь сбросить неожиданную помеху, но три секунды спустя дрон продолжил, как и прежде огибать корабль по дуге.

— Хочешь фоточку?

В сознании зажёгся огонёк входящего видеосигнала. Артур поспешил принять сигнал и увидел силует. Качество было отвратным.

Это было видео с камеры дрона. Силует цеплялся за обшивку, прислонившись спиной к закрытому куполу телескопа. Задний фон занимала громадина фрегата. По другую сторону купола шли двое. В скафандрах и с оружием. По спине пробежали муражки. Алгоритмисты были в каких-то двадцати метрах, а он даже ничего не видел. Артур попытался понять, что за они несли в руках пушки, но качество было отвратным.

«Ладно», — сказал он себе, пора сдаваться.

Артур заметил, что пара разделилась, беря купол в клещи с двух сторон.

Он развёл руки, показывая, что не вооружён и пошёл на встречу одному из бойцов.

Через камеру дрона Артур увидел, как патрульный дёрнулся и резко отвернулся, загораживаясь. Мгновением позже он увидел его и своими глазами. Человек в скафандре выглядел так, как будто на него напало полчище бесов. Он метался, а после сжался в комок обхватив голову руками.

* * *

        [Тут не хватает части текста]

                                                 [В которой Кайрон проводит Артура на фрегат

перетряхивает с помощью Артура на местные компьютеры,

а заодно демонстрирует ему данные о предстоящей Арториусу операции]

* * *

Выхода не было. 

— Это тупик, — сказал себе Артур, запер дверь. От тряпки, сжимавшей рану, отделилась капля и поплыла по кладовке. Обожжённая кожа саднила, организм стонал, будто его четыре раза вывернули наизнанку. Артур позволил себе расслабиться. Ботинки притягивали к полу, и Артуру показалось будто он мифическая летучая мышь, со старой Земли, что отдыхает, повиснув на потолке.   

— Всё правильно, — голос Кайрона раздался из репродуктров Цеона, проектор в его глазах зажёгся и в воздухе проявился аватар искина. Точно такой же, с каким несколькими часами ранее Артур разговаривал в кают-компании.

— Пришёл посмотреть на то как я помру тут?, — спросил Артур. Очень хотелось закрыть глаза и немного поспать.

— Ну, — развёл руками Кайрон, — я подсчитал, что при личном присутствии вероятность достижения соглашения между нами увеличивается в одну целую три десятые раза. Кроме того, так честнее.

— Тебе везёт, что у тебя нет тела.

— Ха-ха, больше поводов его не иметь — лицо его, впрочем, выражало не веселье, скорее на нём отразилось что-то вроде грусти, а потому смех прозвучал несколько фальшиво.

Артур тяжело дышал.

— Так вот, мне кое-что от тебя нужно, — Кайрон тёр глаз, вернее его аватар тёр глаз, поправил себя Артур. — "эта сволочь любит имитировать человека".

— Ты устроил террор, переполошил колонию, дождался, когда за тобой прилетит военный корабль, позволил взорвать собственный корабль, позволил схватить своего капитана? И всё ради чего? Ты дурак? У меня ничего нет.

— Полный доступ к когнитивному контуру и архив ключей безопастности.

Артур засмеялся. Смех болью отдавался в простреленном боку, поэтому вместо смеха вышел прерывистое спазмическое хихиканье. От тряпки, что Артур прижимал к боку оторвалась очередная капля.

— Ты заставил меня залезть в осиное гнездо для того, чтобы скачать с моего мозга… Что? Я не храню никаких секретов, я не видел и не слышал ничего такого. И… если ты чего-то хотел, ты мог бы... — в глазах на секунду потемнело, — просто спросить. Ты хочешь сделать из меня зомби. Зачем тебе мёртвый зомбяк?

— Не, не, ты нескольку недооцениваешь свою физиологию. Не думаю, что тебя это убьёт. Во-вторых, всё что я хотел спросить, я спросил, ты просто не помнишь. А в-третьих мне нужно не твоё тело, мне нужна твоя душа.

Аватар Кайрона приблизился и взгляд его глаз впился в глаза Артура

— Не слишком впечатляет, когда знаешь, что перед тобой простое изображение.

— Я беседую с тобой из симуляционного пространства. В нём всё как тут, но наоборот. Мой аватар для тебя простая проекция, но в симуляционном пространстве тело есть у меня, а проекция — ты. Мы на равных. Красиво, правда? Я сам придумал. Не думай, что этот столб света — простой трёхмерный рисунок. Мы разговариваем с глазу на глаз.

Голограмма изменилась. Аналоговых искажений стало меньше, пока они не исчезли вовсе, цвет обрёл яркость, контраст, оттенок. Лицо стало плотным, почти реалистичным, лишь лёгкая прозрачность выдавала в нём голограмму. На Артура смотрел молодой чернявый парень, с приглаженными волосами посреди которых торчала непослушная упрямая прядь.     

— Душа не продаётся, — Артуру сложно было фокусировать взгляд.

— Ну ты это… Не торопись. Всё имеет свою цену. А у меня очень хорошая переговорная позиция.

— Говори уже, — тело плохо слушалось, но тон вышел хорошим. Жёстким, — только предельно короткую версию.

— О, всё просто. Когда эти горе вояки откроют дверь я отмотаю время назад. А если к этому моменту у меня будет твой ключ безопасности и полнейший доступ к когнитивному процессору, я сделаю так, что ты не забудешь наш разговор и впредь будешь помнить всё, что случается во всех временных линиях, по которым я и наша маленькая команда регулярно прыгаем.

Артур молчал, с трудом разбирая смысл слов.

— Говорю, что у меня есть машина времени и я тебя на ней покатаю, если отдашь то, что нужно мне.

Артур молчал.

— Нет, серьёзно. Ты сам сказал, что я подставил собственный корабль. А почему? А потому, что всё произошедшее я могу обратить.

— Путешествия во времени невозможны, — сказал Артур.

— Уверен, что хочешь обсудить теоретические основы хронофизики сейчас?, — взгляд Кайрона опустился ниже к ране и на неё же указал его палец. Кайрон протянул руку вперёд, будто бы заводя палец в рану. Артур отпрянул и даже сделал шаг назад.

— Плети, что хочешь, не собираюсь я с тобой никаких… сделок заключать.

— Это из вредности? Из неверия? Из личной неприязни? Мне важно знать, чтобы в следующий раз построить разговор с учётом данного аспекта. У меня, знаешь ли, довольно большое количество попыток. И я буду пробовать столько сколько понадобится. Всё равно шансов у тебя нет. Ни одного. Ага. Давай я кое-что расскажу, чтобы ты кое-что понял про... про шансы... Помнишь ту пару дронов, что погнали стадо коз, по дороге к космопорту. Припоминай. Это не так давно было. Как думаешь, зачем они это сделали?

Артур молчал.

— Ты звонил друзьям. Вы говорили, ты шёл дальше. Но вот, что я выяснил. Когда ты попадал на лётное поле, то не дозвавшись РИКОНа, снова начинал названивать товарищам. И тогда они или проверял твой табель, или звали РИКОНа, словом, всё ломалось. Я портил связь, но ты тогда шёл в терминал и вызывал оттуда. РИКОН мог не отключаться, но и это не помогало. Ты настойчиво звал. И тогда я придумал это представление с козами. Ты не позвонил первый раз и не вспомнил о друзьях на поле.

Артур молчал.

— Ты волен отказаться, я ж тебя заставить не могу, но с меня не убудет. Я с твоим братом из параллельного таймлайна договорюсь.

— Зачем? Скажи, что тебе надо.

Кайрон отвёл взгляд в сторону, будто что-то прикидывал в уме, — Ну. Я хочу поручить тебе кое-какую работу. И в общем даже по твоей специальности, которой ты так кичишься. Ну, есть, разумеется, ещё пара деталей о которых я предпочту умолчать, а то ты соскочишь... Слушай, соглашайся, а... Как там это, полный соцпакет, зарплата и очень весёлая жизнь за какую-то банальную душу...

— В какой раз мы ведём этот разговор?

— Веришь, нет, в первый. Добраться сюда было непросто.

Артур тяжело вздохнул.

— Серьёзно? Неужели с первого раза получилось. Подожди, у меня ещё реплика есть, — он откашлялся. Сделал вид, что откашлялся, — Если откажешься, жалеть будешь недолго. Только значит раскрыл крылья и вперёд к приключениям и тут тебя в мясорубку и всё. Эх, короткая была дорожка авантюриста.

— Прекрати.

— Уже заткнулся. А вообще-то тебе повезло. Не каждый день на машине времени катают.

Кайрон и в самом деле умолк.

Артур закрыл глаза и запустил присланный Кайроном скрипт. Спустя пару секунд тысяча двадцати четырёхбитный ключ уже был у него. Сто двадцать восемь символов, защищавших мозг от мерзких пальцев Кайрона. Стереть их было ещё на поздно. Говорит ли Кайрон правду про машину времени? И, если никто из его вариантов в других ветках не согласится на предложение Кайрона, искину рано или поздно придётся отступить. Идея, правда, имела две проблемы. Во-первых он не верил, что гипотетический Артур не передаст ключ, потому что сам готов был это сделать. А во вторых, а что в этом случае будет конкретно с ним, с тем Артуром, который прямо сейчас находится в зеве фрегата на который его не звали. Стоп. А как Кайрон вообще перенесёт его в прошлое, если речь вообще идёт о чём? О копии памяти?

— Пауза затягивается, — протянул в сторону Кайрон, — не то чтобы я торопил, но нас почти нашли.

— Слишком сложно.

— Что именно?

— Ты же память копировать собираешься, я пытаюсь посчитать, как это...

— Потом расскажу, а сейчас не место и не время. Пересылай уже ключ и поехали...

Артур отправил сообщение. Он попытался ощутить момент, когда Кайрон подсоединиться к системе, но ничего не было.

— Готов начать? — спросил Кайрон.

— Думаю, тебе больше не нужно разрешение

— А волшебное слово? Нечистую силу приглашают трижды. Будем считать, что два раза ты меня пригласил. Очередь за третьим.

— Он ещё и издевается.

— Ритуал должен быть соблюдён, — не терпящим возражений тоном сказал Кайрон.

— Приступай.

— Чётче.

— Приступай!

— Слушаю и повинуюсь. Добро пожаловать в мой мир.

Ткач

Несовместность – вот, что ощущал Артур, стоя перед своей каютой.

Эту небольшую клетушку, в которой едва можно было вытянуть ноги, Найвель показала Артуру в его самый первый визит на Запасного Игрока. Едва ли он в полной мере ощущал комнату своей: приходил сюда изредка, когда ему было необходимо потупить в потолок между изматывающими не тело, но психику, вневременными забегами. И всё же тут было его пространство. Пространство, которое в этой временной линии он видел впервые.

Дверь откликнулась на его руку. Койка, ящики под личные вещи, небольшой столик, что полагалось выдвигать в моменты, когда корабль шёл под походным ускорением или стоял на приколе – всё осталось на своих местах. Можно было не сомневаться, что и настройки освещения, выставленные им, пока он из любопытства копался а терминале — тоже аккуратно перенесены и восстановлены. И всё же, ни одна частичка кожи, след пота, жировой отпечаток – ничего, что могло маркировать нынешнего владельца, в каюте не было. Здесь не было запаха. Его нога никогда не ступала в это помещение.

Артур растянулся на шконке и несколько часов лежал без движения. Никто его не искал, не тревожил. От него наконец-то никто ничего не хотел. Не было голоса, требующего бежать, подключаться к левым терминалам, смотреть, прыгать, драться, иногда стрелять, а порой разговаривать и убеждать. Время не скакало, он не обнаруживал себя там, где не был секунду назад. Никто не пытался его оглушить, столкнуть в космос, вспороть брюхо или убить иным способом.

Едва Артур зашёл на корабль, о нём словно все забыли. Найвель тут же организовала оглушённому пленнику место содержания с биологической защитой высшего разряда. Термин исчез. Авель скрылся в своей, уставленной техникой, норе, надстроенной над грузовым отсеком, и не казал оттуда носа. Кайрон молчал.

Кайрон молчал! Артур привык постоянно оглядываться на искина. Кайрон присутствовал всегда. От него нельзя было сбежать, нельзя было укрыться. Он не стеснялся читать мысли Артура, не стеснялся просить, а точнее требовать посмотреть куда-либо, подслушать что-либо, потому что сам смотрел глазами Артура, слушал его ушами, и обонял его носом.

Распоряжения Кайрона следовало исполнять — это искин дал понять недвусмысленно. Артур хорошо помнил тот момент, в космопорте, когда он хотел обратиться ли за помощью в службу безопасности, и уже было собирался туда направиться. Тогда ему, вдруг, ни с того захотелось приободрить себя стихами. Он начал читать что-то длинное и заковыристое, и сперва восхитился тому, что, оказывается, помнит наизусть столь сложное произведение. Но была какая-то неоформленная неправильность, она нарастала, он понял, что вообще-то никогда не запоминал этих строк, да и произведения такого не читал. А внутренний голос, меж тем, звучал всё чётче, крепче, громче, стал расслаиваться, реверберировать, громыхать подобно пересыпающемуся стальному крепёж, лязгать, как пресс металлолитейного цеха. Когда терпеть это стало уже невозможно, голос, взяв интонацию Кайрона, скребя внутреннюю стенку черепной коробки, начал бодро и смакуя каждую физиологическую подробность вещать про стимуляцию нейронов, про то что префронтальная кора инициирует акт мышления, про то как она отвечает за осознание, намерение и формулирование, про каких-то Брока и Вернике, про то где строятся речевые конструкции, про последовательность, какую необходимо соблюдать, чтобы модуляция ощущалась внутренней речью, про то как мозг проверяет смысл, контролируя речь на наличие бреда, про то как создаётся эффект внутреннего артикулирования, произношения мысли про себя, про то, как вся эта цепочка делает внутренний голос убедительным, настолько убедительным, что сам мозг не сомневается в его подлинности, про синхронизацию модуляции с активностью инсулы и передней поясной коры, отвечающих за самоидентификацию и маркирующих действие как собственное, чтобы человек был абсолютно уверен, что сам мыслит, что слышит то, что мыслит, и, наконец, про то, что бывает, если синхронизацию с инсулой нарушить, слегка, на несколько миллисекунд сломав ритм, и что в таком случае каждое модулированное слово будет отдаваться так, как если бы в голове продували двигатель космолёта.

Когда Кайрон наконец-то закончил полировать наждаком содержимое черепа, а к Артуру вернулась способность сколь-нибудь ясно соображать, уже через обычный канал связи искин добавил, что вообще-то, в мозге есть куча болевых систем, и что, модулируя сигналы в них, но не бездумно, а вклинившись после систем торможения, можно добиться незабываемых ощущений, но это, как он считает, было бы очень грубо и не интересно. Потом внезапно начал говорить про активность какой-то гипоталамо-гипофизарной оси, про режимы работы миндалины, префронтальной коры, про уровни адреналина и кортизола, про то, что физиологические реакции страха и гнева очень похожи, и что он, Кайрон, не очень хорошо их различает, и что Артуру следовало бы немного яснее выражать свои эмоции на химическом языке. Секундой позже добавил, что управление моторной корой, и вообще всё что касается мозжечка, базальных ганглий, управления движением – его излюбленная тема и, что он с огромным удовольствием расскажет Артуру и о них, если тот будет любопытен и изъявит желание.

В этом месте Артур перебил и сказал, что он всё понял и впредь будет неукоснительно делать то, что Кайрон скажет. «Энтузиазм мне нравится. Но ты это… Без фанатизма», — ответил тогда Кайрон.

Демонстрация озадачила Артура. Хотя подробности работы когнитивного интерфейса не были так уж глубоко ему известны, он всё же был убеждён, что интерфейс, уж во всяком случае, не может самопроизвольно вызвать срабатывание отдельно взятого нейрона. Лишь тех, с которыми есть синаптические связи, чего явно недостаточно для воздействия подобной сложности. Впоследствии, спустя довольно продолжительное, в субъективной системе отсчёта, время, Артур спросил Кайрона, как он это проворачивает. Кайрон тогда сказал то, что мозг штука шумная, что динамика в нём хаотичная, что обнаружить линию, в которой сработает нужный нейрон вполне возможно при должном терпении. Кайрон сказал, что ему не нужно самому вызывать реакции в нейронах, но достаточно слушать возмущения и вычислять, какие нейроны могли эти возмущения произвести. Артур понял его смутно. Из сказанного Артур уяснил две неприглядные вещи. Во-первых, у Кайрона была достаточно полная карта его коннектома, а во-вторых, глубина контроля искина над реальностью выходила даже за кажущуюся уже тривиальной перемотку времени.

Забившись в дальний и довольно тёмный угол разума, какая-то особо впечатлительная часть Артура с экзистенциальным ужасом и почти религиозным благоговением ошарашенно наблюдала, с какой кажущейся лёгкостью Кайрон месил, рвал, и склеивал хронологию, словно время было не могущественнейшей и таинственнейшей из физических материй, но тестом, предназначенным на пироги. Кайрон делал это походя, привычно и естественно.

Пренебрежительное отношение Кайрона к времени проявлялось не только в его пугающе материальных манипуляциях, оно отражалось в рассуждениях и образе мысли. Одно и тоже действие Кайрон был готов повторять десятки раз, иногда даже без какой-либо необходимости – из одного лишь чувства прекрасного и изредка посещавшего его желания добиться совершенства в отчего-то привлёкшей его малозначительной детали. «Столько сколько понадобиться» — так говорил Кайрон, и это выражение, пожалуй, ему следовало бы сделать своим девизом, если бы рядом с ним не блуждало более меткое «Столько, сколько захочу». 

Это самое «Столько, сколько понадобится» Артур поминал недобрым словом уже тогда, когда неделями, по своему субъективному счётчику, лазил по транспорту, стараясь сперва отыскать нематори, затем понять логику его действий, когда пускал Кайрона через свой интерфейс в левые терминалы, делая это неоднократно и в разном порядке, когда пытался наладить приятельские отношения с Джозефом, а тот отчего-то бежал от него как от огня, и когда вычислял момент, в который червь взял под контроль этого человека.

Но гораздо сильнее «Столько, сколько понадобится» заиграло потом, когда Кайрон, вполне удовлетворённый изучением обстановки на транспорте, решил вернуться на фрегат алгоритмистов. Тогда искин отмотал события и вновь привёл Артура на Запасного Игрока, а Авель, едва впустив того на борт, всадил ему, совершенно не стесняясь, заряд станера.

Артур пришёл в себя в своей каюте. Как и в прошлый раз память двоилась. На всякий случай он мысленно извинился перед прошлым владельцем тела, и тут же начался бесконечный забег по коридорам корабля полного людей не очень довольных вторжением. Артур излазил транспорт вдоль и поперёк, пока Кайрон вынюхивал любые следы ключей, паролей, изыскивал умопомрачительные, частенько самоубийственные для Артура и Запасного Игрока, способы обеспечить физический доступ к удалённым терминалам, пылесося софт корабля на предмет программных лазеек.

Примерно тогда случился эпизод, который Артур счёл необходимым зафиксировать. Артур вступил в рукопашный бой с бойцом алгоритмистов. Вместо того, чтобы разорвать скафандр своего противника, как это настойчиво рекомендовал сделать Кайрон, он рискуя свалиться в пустоту, нашёл способ подобрать вылетевший станер и использовал его на противнике, сохранив тому жизнь. Артур был уверен, что после этого Кайрон устроит ему ещё один сеанс нейрофизиологической лекции, но Кайрон только обозвал его «пацифистом». И Артур готов был поклясться, что наряду с насмешкой услышал в этом «пацифисте» уважительно-восхищённую ноту.

В другой раз Артур влез в жаркий бой и множество раз терпел неудачу в попытке прорваться к невзрачному коммуникационному узлу. Тогда Кайрон сподобился на подарок. Позволил Артуру самому, стоило ему лишь захотеть, вращать, замедлять и даже останавливать временной поток. Последнее было особенно необычно. Весь мир и он сам зависали, замирали тела, вязли, рассекая воздух, летящие выстрелы. Но это не мешало мыслить, не мешало анализировать. Не мешало видеть. Артуру уже не приходилось слушать бесконечные советы Кайрона, в какую сторону уклоняться или бежать, теперь он и сам мог наперёд просмотреть действия противника и подстроится под них.

Если прыжки в прошлое и между временными линиями казались Артуру магией, то теперь эту магию можно было пощупать и вдохнуть. Больно было даже пытаться представить, каким образом Кайрон создаёт иллюзию отматывающихся назад событий. Очевидно было, что мозг никак не мог мыслить в момент остановки. Не мог он мыслить и в момент обратной перемотки, когда все потенциалы действия движутся в обратном направлении, а следовательно, ни о какой обработке информации не может идти и речи. Кем был тот Артур, что наблюдал эти моменты – этот вопрос незаданным подвис в гнетущей пустоте.

Новую способность Артур не преминул использовать и в целях не слишком практических, останавливая, и раз за разом перематывая, в прямом и обратном направлении, в замедленном движении и помоментно, особо красочные мгновения, взрывы, выстрелы, и даже тот миг, когда обломки Запасного Игрока, подорванного изнутри, располосовали ему живот и горло, даже этот момент он нашёл достаточно занимательным, чтобы несколько раз открутить его, позволить кораблю вывалить наружу свои внутренности, затем собрать их назад. Несколько раз повторил сперва это, а затем с дотошностью натуралиста, ставящего опыты на самом себе, он исследовал то, как один из осколков прошиб ему живот и притупленная адреналином, едва заметная сперва боль разорванных внутренностей то ощущалась, то уходила при обратной перемотке.

Сам же Кайрон одной только перестройкой и перемоткой времени не ограничивался. Иные его таланты искина были не менее занимательны. Кайрон предсказывал наперёд действия экипажа, предвидел расположение коммуникаций, наконец, читал наперёд мысли Артура как открытую книгу. И да, Кайрон именно вычислял, понимал, предвидел, а вовсе не тупо гонял в будущее, смотрел что да как лишь для того, чтобы с видом пророка вещать о грядущем. В этом Артура убедила история со скафандром.

Лишь только Кайрон велел Артуру вторично лезть на фрегат, Артур потребовал, чтобы в этот раз ему выдали скафандр. «Ну ладно уж, поноси пока», — сказал тогда Кайрон. Этому «пока» Артур не придал никакого значения, и только гораздо позже, после десятков перемоток, облазив корпус фрегата вдоль и поперёк, постоянно борясь с жёстким, непослушным, неудобным, плохо подготовленным к быстрым перебежкам скафандром, он как-то сам пришёл к мысли, что в тот самый первый раз, когда Кайрон выгнал его наружу без всякой защиты – двигаться было гораздо удобнее, а окружающее без пластиковой перегородки маячащей перед глазами ощущалось чётче и естественнее. Теперь тогдашняя прогулка при нулевом давлении уже не казалась столь уж экстремальной, и даже не справься его организм с адаптацией, возможность переиграть предыдущие события, подготовиться лучше, чтобы попробовать ещё раз – всё это как-то притупило страх внутренних повреждений и чувство самосохранения. 

Он начал всерьёз размышлять о том, чтобы отказаться от скафандра, нужно было только защититься от солнечного пекла, от медленно, но, верно, высасывающей тепло морозилки космической пустоты и от экстремально горячего и холодного корпуса космических кораблей. Он вспомнил, что в арсенале экспедиционного корпуса был удобный на вид костюм, специально разработанный для зон с экстремальными температурами, такой, что в нём можно было с комфортом слазить чуть ли не в жерло вулкана. Едва он сказал об этом Кайрону, тот указал на свёрток, закреплённый прямо перед Артуром, и спросил: «Это?». Костюм был ровно такой, какой представлял Артур. Где Кайрон достал его, когда он это сделал, случилось это до или после того, как о нём зашла речь, а главное был ли тот свёрток здесь десятью секундами ранее – ни один из этих вопросов Артур не задал, и так будучи изрядно обескуражен тем, что лично вызвался лезть в космос без скафандра. Но в чём Артур не сомневался ни секунды, так это в том, что именно на подобный исход Кайрон изначально и закладывался. Понимая, чем всё закончится, Кайрон позволял Артуру проваливаться гораздо больше раз чем требовалось, знал, что есть лучший вариант, и терпеливо ожидал, пока Артур сам, в бесконечной череде попыток, до него докумекает.

С точки зрения Артура то было терпение, граничащее с безумием. Впрочем, было ли в лексикон Кайрона слово «терпение»? Артур подозревал, что Кайрон воспринимает время способом ещё более изощрённым, чем Артур сейчас. Для Артура время окончательно разбилось на иллюзорное объективное и истинное, длящееся, существующее для его точки внимания. Артур видел, что Найвель знала о гораздо меньшем числе перемоток, чем он. Она не помнила часть разговоров, повторяла одни и те же фразы, не осознавая, что говорила их. Логично было предположить, что и Артур может знать далеко не о всех временных линиях.

Зато о них знал Кайрон, существовал в них всех и как-то увязывал между собой, перенося информацию из одних линий в другие. Именно эта способность делала его дьявольски эффективным на виртуальном поле. Кайрон ломал программы как ураганный ветер сметает песчаные домики. Защиты против него, казалось, не было и существовать не могло. Артур был совершенно убеждён, что искин, помимо огромного арсенала более-менее цивилизованных средств взлома, пользуется грубым темпоральным брутфорсом, перебирая множество вариантов в параллельных реальностях. Это требовало создания даже не сотен, не тысяч, но в какого-то бессчётного беспределья параллельных веток. В сравнении с чем, то, как он, превосходя возможности физических носителей информации, в несколько мгновений сканировал их содержимое, распараллелив чтение в тысячах временных потоков – смотрелось детским забавным хаком.

При таких возможностях удивительным было то, что Кайрону вообще нужны какие-то полевые агенты. Ведь он, казалось, вполне мог бы подобрать ключи ко всем бортовым устройствам без какой-либо начальной внешней информации. Раз Кайрон не делал этого, приходилось принять, что его возможности, а точнее возможности хроносферы – не беспредельны! И, видимо, всё-таки существовало какое-то ограничение, вероятно, физического рода, не позволяющее ему полностью пробрутфорсить систему противника. Что же, по крайней мере Кайрон не был всесильным!

В какой-то момент Артур всё-таки сподобился спросить, зачем Кайрону понадобилось искать точки взлома фрегата, тот сказал, что размышлял, каким образом можно вынуть нематори с транспортного корабля под носом у боевого корабля, и ему показалось, что отключить фрегат – вполне неплохое решение, заодно же Кайрон собирался заставить алгоритмистов самих привести к нему червя. Артур сказал, что существует множество более простых решений, например захватить червя до того, как транспорт встретился с фрегатом, на что Кайрон ответил, что и текущий вариант находит достаточно хорошим, что никуда они не торопятся, и что будут пробовать столько сколько понадобится.

И они действительно пробовали до тех пор, пока, наконец, не добились успеха. Это случилось внезапно, как будто тропа, по которой Артур шёл сквозь запутанные тёмные трущобы, ощущая своей константой, внезапно кончилась.

И вот теперь его никто не искал, не тревожил. Никто ничего не хотел. Он отдыхал, дремал, возможно, спал, сам того не заметив, но лежать бесконечно было нельзя и в какой-то момент внутренний генератор всё же привёл его в чувство.

Постепенно до Артура дошло, что жизнь продолжается, что корабль на некоторое время станет его домом, а это значило, что стоило здесь лучше осмотреться, справиться о быте, принятых на корабле правилах. Поинтересоваться, как там дела с его пленником: всё-таки не каждый день крадёшь офицера с военного фрегата.

Где-то в этот момент до Артура дошло, что его рюкзак со сменой белья, одежды, и прочими принадлежностями так и остался на транспорте. Уже проникнувшись логикой хроносферы, Артур стал продумывать, как вернуться и сохранить рюкзак, но сценарий, в котором он логичным образом проносит рюкзак на шаттл, на ум не приходил. Возможно, следовало найти запаску тут, на борту? Как ни крути, выходило, что спрашивать надо было Кайрона. Артур позвал его, но голос искина, всегда отвечавший мгновенно, не прозвучал.

Кайрон молчал. Артура это не на шутку встревожило. В кают-компании он нашёл Найвель и та, едва услышав про молчащего искина, сказала: «Его высочество принимает в компьютерном зале».

И верно. Поддёрнутая аналоговыми искажениями голограмма пацана уже была там, будто бы Кайрон даже в отсутствии людей не прерывал её отрисовку. Он стоял на круглом постаменте в окружении бешено мигающих вычислительных стоек, как дирижёр среди оркестра. Его бело-синяя форменная куртка, строгие брюки, аккуратная, хотя и с выбивающейся непослушной прядью причёска делали его отдалённо похожим на адмирала-флотоводца. Он еле заметно пританцовывал в такт незвучащей музыке, шевеля пальцами словно был актёром кукольного театра, дёргающим ниточки десятка привязанных марионеток.

— Чего хотел? – весело спросил Кайрон с видом таким, будто сегодня был счастливейший день его жизни.

— Рюкзак, — просто сказал Артур в полной уверенности, что ему не нужно ничего объяснять.

— Ну да, ну да. Лови и выбирай что нужно, — сказал Кайрон, пальцем показав «передачу сообщения».

Во входящем Артур обнаружил каталог, с кучей всякой всячины. Он вернулся в свою каюту, потратил с полчаса на выбор необходимого, отправил файл искину, ожидая, что посылку ему доставят на следующем приколе, но… из контейнера, предназначенного для личных вещей, как язык из рта высовывался рукав куртки. Только что заказанной куртки. Воображение Артура тут же нарисовало сцену в которой Кайрон, получив его список отправляется в прошлое за покупками, доставляет их на корабль, причём действует так, чтобы почти не изменилась последовательность событий, затем разворачивает цепочку в полной точности соответствуя прошлому сценарию, доходит до момента, когда Артур входит в каюту, каким-то образом блокирует на уровне нейронов его восприятие, мешая заметить торчащий рукав, ждёт, когда Артур придёт за каталогом, после чего позволяет ему сделать заказ и наконец показывает приобретение Артуру. И всё ради глупого фокуса.   

— Столько, сколько понадобиться, — произнёс внутренний голос и Артур не мог сказать сам ли он это сказал, либо Кайрон заглянул на огонёк.

Разбирая обновки, Артур понял, что сменную обувь тоже неплохо было бы заказать. «Сгоняй-ка ещё раз, мил человек», — подумал он, добавив к заказу ботинки и шахматную доску.

И то и другое тут же материализовалось перед ним. В наглую. В том самом ящике, который он только что разбирал.

— Один – один, — вслух сказал Артур.

Тут живот внезапно напомнил, что, существуя между временными линиями вполне можно забыть о том, что тело всё-таки живое и его надо кормить. Сопротивляться зову Артур не стал. Но всё же перед тем, как отправится разорять кухню на предмет съестного, он пообещал самому себе сегодня же выяснить, как работает эта грёбанная хроносфера.

О, вот он, мой дорогой единственный читатель

Есть такая проблема.

КТТ - организация, контролирующая и эксплуатирующая технику "гиперпространственных" переходов. (нормальное название в разработке)
Генезис - разводит сверхлюдей... (Подробности в разработке)

А, кстати, мысль

Хм... Ох... Что же будет, когда мы до манипуляций с суперпозицией дойдём...

В общем всё так, хотя не удивляйся, что потом этот несчастный Джозеф (да и вообще захваченный нематори) из сюжета испаряться... Это сила черновика.

Эммм... Нет. Арториус это человек. Он был в прологе. Сейчас, по последнему пересмотру, он не помер, но при смерти

Не совсем так, хотя в целом, на этом этапе такое понимание допустимо. Позже объяснят

Это, что называется, читайте в следующей главе

Эмм... Это о чём?

Предполагалось, что Кайрон выдавал себя за РИКОНа. Оно довольно скомкано вышло

Да. Это должно так читаться. Всё правильно

Отредактировано netricks (21.08.2025 12:35:33)