Татушка, имена - это прям моя проблема. Какая-то иррациональная тревога появляется, когда думаю о них. Но всё ещё будет.
Мне показалось, что для обезличенного отрывка на пробу пера и так сойдёт.

Logan, Нальстили)))

Не знаю, как быть. С первым абзацем была задумка наплести чего-нибудь красивого и резко оборвать. Начать с поэтичного, и сделать грубый вброс. Чтобы это было в такт двойственности одного из главных персонажей.
А ведь потом прийдётся неоднократно грубость персонажам рисовать. Не по зубам мне маты, в долгий ящик их.

Надеюсь, нафиг ненужон. Чисто эксперимент.

Попытка писать «в третьем лице от имени персонажа». Я (по идее) не всезнающий демиург, а ограниченное третье лицо за спиной конкретного персонажа. Пытаюсь «показывать события через менталитет данного персонажа (образовательный уровень, воспитание, убеждения и предрассудки, стиль речи и т.п.)». Это из статейки здесь по точку зрения. Получилось как получилось.
Я же не стану обзывать правительства недалёким, другого персонажа наглой рожей и говорить «только не это». И я не люблю ни красивости в описаниях, ни маты.

Вот чего мне хотелось, короче.

Меня предложение с золотой молодёжью напрягает. Клише на клише, лишь бы мысль развить.
Может надо что-то с ним сделать? (Пока думаю.) Ещё есть мнение, что интеллигенция и золотые молодёжи не должны быть в одном предложении, человека прям очень зацепило это и фраза ‘уйти сквозь пальцы’, а мне норм.

Солнце ещё не взошло. Тусклый свет зари едва пробивался сквозь рябь облаков. Очертания местности хорошо просматривались сквозь горный воздух - голые скалы блестели от инея, выдавая каждую трещину, каждый выступ. Однако узенькую тропу, тянущуюся по дну расщелин, было не разглядеть. По ней шли двое.
Одна тень на голову ниже другой, они оживлённо перешёптывались.
- Правильно. Пусть бегут, - сказал парень позади.
- Почему? К осени наши дошли бы…- обернулся его напарник пониже ростом.
- Что? Глупость какая. - перебил его первый.
- Вверх по Вологе подняться несколько недель и ещё…
- Так эта ваша Волога ниже колена. Иди, иди. Сейчас на пятки наступать буду.
Возражений не последовало. Парень повыше прервал тишину.
- Новость разве? Я когда карту смотрел, мне сказали, она обмелела давно. Вот у нас Тонаве вспять пошла. Вода солёная. Это новость.

Лучи прорвали горизонт. Лёгкий морозец в воздухе перестал кусаться, по камню начала стекать влага. Сверху через щели и зазоры по стенам поползли алые раны. До лагеря оставалось не далеко. Там ждут.

Здешние скалистые хребты, ‘чёртова черепица’, очень молоды. Переправиться через них непросто, ведь на них кроме пятен лишайника до сих пор ничего не растёт. Зверья не водится, места вокруг безлюдны. И камень здесь хрупкий. Стоит тропку проложить - на следущий год её засыплет, либо дожди выточат такие щели, что ноги сломать немудрено. Войску, не знающему дороги, не пройти, не растратив много сил. И обойти гряду -  нужно много времени.
Потому разведчики, двое ребят помладше и половчее, спешили вернутся назад. Им удалось проложить путь.

Однако паренёк пониже, идущий впереди, сильно замедлил шаг. Весть о том, что самую большую реку, какую он видел в своей жизни, давно можно перейти босяком, его расстроила. Огромная синяя гладь, по которой, не теснясь, ходили десятки пёстрых ладей под белыми парусами, врезалась в память. Теперь на её место лезли образы каменистых горных речушек и тухлых межевых канав.
Он нахмурился, тёмные серые глазища под тяжёлыми бровями таращились в землю.
- Ай!
- Сказал же, наступлю.
- Сапоги-то мои, нечего их портить, - проворчал он сердитым, но нелепо высоким голосом.
Разведчики уже с неделю ходили в кожаных доспехах. Их грязно-серый цвет почти сливался с местной горной породой. Хорошо подогнанные и аккуратно скроенные лоскуты толстой кожи были подбиты тряпьём и мелкими меховыми шкурками. Их рваные края небрежно торчали из-под частей доспехов. На них белели на крупные резные пуговицы из кости.
Расщелина выходила к поверхности, тропа становилась всё шире, под ногами захрустели мелкие камешки. Поднялся туман. Юноша позади не обратил внимания на недовольный взгляд обернувшегося напарника. Но на его бледном лице, щедро усыпанном веснушками, появилась ухмылочка.
Повязывая тёмный пёстрый платок на голову, он как бы невзначай спросил:
- Когда ушёл добровольцем?
- Ну… Прежний коваль говорил, меня дитём на дороге нашли, а отдать было некому. С тех пор с дружиной хожу, - в памяти опять возникли синева волн и хор вёсел, но эти мысли удалось сразу прогнать. - Я помогаю, вот меня и оставили.
- Это сколько летах-зимах? - парень позади с любопытством прищурился.
- Лет семнадцать, зим шестнадцать.
- Всё ясно, - хихикнул он.
До его напарника не дошло, к чему всё это. Наверное, опять нужно оправдываться. Когда ты самый мелкий в строю, постоянно приходится доказывать, что тебя не зря кормят. Оба собирались что-то сказать, но по воздуху пробежала дрожь.

Они рухнули на землю.
Замерли, стали прислушиваться. Тишина. Ровный стук сердца. С каждым вздохом под весом тела предательски похрустывал щебень. И вот опять -  рокот. Его хорошо слышно, прижавшись к земле. Слева за спиной послышался тихий шорох. Лёгкий толчок. Что-то уверено перебирало когтистыми лапами по стенам расщелины, теперь уже по правой.
Разведчики пытались осмотреться. Головой вертеть нельзя, туман размывал то немногое, что видно исподлобья. Они ждали.
Что-то заскреблось высоко над головой, на спину посыпались каменные крошки. Земля под грудью дрожала. В поле зрения под дымкой тумана показалась крупная тень. Тёмный ком плотно прижимался к стене расщелины. Густой серый мех покрывал мешковатую шкуру, которая, как накидка, обтягивала косолапое грузное тело. Зверь двигался неестественно быстро, словно мелкая ящерка по камням размером с молодого медведя. Зверь замер, по земле и по воздуху снова раздался сильный рокот. На шкуре вспыхнули два бледных пятна - большие лысые уши бешено вращались по сторонам. Но вот они плавно сложились и затонули в шерсти. Зверюга слегка сгорбила спину и зевнула, свернув длинными клыками.
Бледное лицо юноши позади исказил диковатый оскал, его рука потянулась к рукояти на поясе.